Дети Ржавчины

касается операций Ведомства.

— Да, я своим напомнил. Вы остаетесь?

— Да… — я, прищурившись, посмотрел в небо. — Мы остаемся.

Небо было чистым, пока. Но чем скорее отсюда уйдут посторонние, тем лучше

для них.

— Поторапливайся, лейтенант. Как тебя зовут-то?

— Виктор.

— Спасибо, Виктор, вы сегодня нас здорово выручили.

— Служба.

Через десять минут мы остались одни, если не считать связанных старост.

Подорожник выбрал двух хороших коней, приторочил к седлам иглострелы. В

сумки положил трофейные припасы — нам предстояла неблизкая дорога, и

наверняка придется ночевать в пути. На третью лошадь мы взвалили

связанного Горелого.

— Надо бы этих развязать, — проговорил я, кивнув на пленных.

— Сами развяжутся, — глухо проговорил Подорожник. — Поехали…

КОЛОНИЗАЦИЯ

Однако далеко уехать нам не удалось.

Едва мы пришпорили коней и выбрались

в долину, из-за скал появились два истребителя. Нас не было в деревне

слишком долго, и, видимо, кто-то побеспокоился послать вдогонку

разведчиков. Мы принялись успокаивать неприученных к технике коней, а тем

временем обе машины приземлились.

Нас нашли Медвежатник и еще один бывший погонщик, совсем молодой парень по

имени Догнавший Ветер. Я приблизился к Медвежатнику, он вылез из машины и

посмотрел на меня испуганно.

— Что еще? — в сердцах проговорил я, думая, что разведчики принесли

вдобавок ко всему плохие вести с базы.

— У нас сегодня очень дурной день, — проговорил погонщик, опуская глаза. —

Мы знаем, Друг Лошадей нам все рассказал.

— Друг Лошадей? — переспросил я.

— Да, он там, — ответил Медвежатник и кивнул на второй истребитель.

Я стегнул лошадь, и она боязливо приблизилась ко второй машине, из которой

уже выбрался Догнавший Ветер. Старик, разодранный и окровавленный, лежал

на задней скамье. Его грудь судорожно вздымалась.

Я перелез к нему. Он с трудом открыл глаза, коснулся меня дрожащей рукой.

— Живые — — прошептал он. — Живые. А где… где девочка?

— Молчи, — сказал я.

Я начал осторожно ощупывать его тело. Он приглушенно охнул, когда я

коснулся груди. Похоже, были переломаны ребра.

— Дышишь свободно? — спросил я.

Он не отвечал, только постанывал, закрыв глаза. Я вдруг подумал, что

должен вернуться с ним в тоннель и на том конце отправить в нормальную

больницу, где ему помогут. Но затем понял, что это невозможно. Ведомство

уже все знает. Меня перехватят, едва я высуну нос из тоннеля, и для

старика это ничем хорошим не кончится.

— Ну, поехали, что ли? — несмело проговорил Догнавший Ветер.

Я посмотрел на Подорожника. Он сидел в седле поодаль, совершенно

равнодушный ко всему. Медвежатник протирал курткой стекло истребителя.

— Как вы нашли старика? — спросил я.

— Увидели дым, сгоревшую машину, — ответил Догнавший Ветер. — Старик

неподалеку лежал. Думали, мертвый, а чуть тронули — он как завыл… А

женщина где?

— Она погибла.

— Мы, когда машину увидели, думали, все погибли. А старик живой оказался.

И вы тоже.

— Парни, где ж вы раньше были… Мы сегодня найдем какого-нибудь лекаря?

— У крестьян надо спросить, — пожал плечами погонщик. — Наверно, найдем.

Скорей бы надо, а то темнеет… Что это за парень поперек седла?

Я подошел, взял Горелого за волосы и приподнял голову.

— Узнаешь?

На лице Медвежатника промелькнул испуг. Он еще ни разу не видел главного

помощника Лучистого в столь жалком положении, но боялся его по-прежнему.

— Зачем он нам?

— Не нам. Увидишь, кому…

Через несколько минут мы были в воздухе. Горелого поместили на полу позади

сидений. Солнце садилось, я чувствовал, что смертельно устал. Медвежатник

полез было с расспросами, но я отмахнулся. Сказал только, чтоб сначала мы

залетели в деревню, которую недавно сожгли каратели.

Мы не стали приземляться и разговаривать с уцелевшими крестьянами. Когда

машина зависла в двух метрах над землей, я откинул стеклянный колпак и

выбросил Горелого на деревенскую улицу. Это видели несколько человек. Я

был уверен, что с помощником Лучистого поступят, как он того заслуживает.

К нашему возвращению на базу уже вечерело. Люди издалека заметили в

воздухе машины и собрались нас встречать. Но, увидев наши лица, все

поняли, что дело плохо. Медвежатник и Догнавший Ветер сразу рассказали о

случившемся и предупредили, чтоб к нам никто не лез.

Медвежатник и Догнавший Ветер сразу рассказали о

случившемся и предупредили, чтоб к нам никто не лез. Друга Лошадей

осторожно извлекли из кабины и унесли на попечение женщин.

Я попытался заговорить с Подорожником, однако он отстранился и пошел на

площадь, где горел большой костер и стояли накрытые к празднику столы. Сев

во главе пустого стола, он придвинул к себе бутылку.

У меня от усталости подгибались ноги, и я побрел к себе в дом. За ночь я

несколько раз просыпался, вскакивал и тупо смотрел в пустоту, слыша, как

грохочет собственное сердце. Пережитый жуткий день не отпускал. Стоило

закрыть глаза, и слышались вопли, какой-то устрашающий рокот, перед

глазами метался огонь.

Со следующего дня Подорожник дико запил. Он попытался сначала чем-то себя

занять, но все валилось из рук. Напившись, он ходил по деревне, провожая

всех встречных недобрым взглядом. Иногда цеплялся к кому-нибудь, хватал за

шиворот. Его по-прежнему беспокоило, кто мог нас выдать, и он, в пьяном

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138