мужики-работяги. Точно таких же я много дней кряду видел в своем овощном
дворе. Правда, лица у этих были не унылые, как там, а злые, но это мало
что меняло. Да и оружие этих людей больше напоминало садово-огородный
инвентарь: какие-то тяпки, крюки на длинных палках, изогнутые заостренные
гребни с рукоятками.
Подорожник первым соскочил с повозки и едва ли не на лету рубанул своим
тесаком по спине одному из разбойников. Тот кулем отвалился в сторону,
успев только растерянно обернуться. Остальные, оставив без внимания людей
в коричневой одежде, бросились было бежать, но успели не все. Некоторые,
чтобы так же не получить тесаком в спину, развернулись и ввязались в Драку.
Я не считал нужным задерживать людей, которые просто хотели убежать. Но
погонщики думали по-другому, и пришлось встать с ними рядом. Я спрыгнул на
землю и закрыл путь двоим разбойникам, которые пробовали обежать
Подорожника сзади.
Я спрыгнул на
землю и закрыл путь двоим разбойникам, которые пробовали обежать
Подорожника сзади. Всякие вопросы отпали сами собой, когда жердь с
привязанным железным шипом устремилась мне в живот. Я отвел ее рукой,
коротко замахнулся тесаком и перерубил пополам. Обрубок выпал из рук
нападавшего. Он отскочил и бросился бежать, не оглядываясь.
Второй тоже начал пятиться к деревьям, размахивая железной палкой с острым
крюком на конце. Он уходил бы вдвое быстрей, но боялся, что я ударю его в
спину. Вышло немного по-другому — за его спиной появился Свистун и с силой
воткнул тесак ему в поясницу. Кончик лезвия вышел на животе, разорвав
рубаху.
Люди, отбивавшиеся от нас, совершенно не умели драться. Мне трудно было
убедить себя, что передо мной бандиты. Казалось, произошла ошибка, и мы
случайно поцапались с крестьянами, возвращавшимися с работ.
У меня появилась секунда, чтобы оглядеться. Ни одному из моих товарищей
помощь не требовалась. Я увидел Медвежатника — он весь был забрызган
кровью — и лицо, и одежда. Он стоял на одном месте и махал своим тесаком,
как лесоруб — мощно и размеренно. От его взмахов отбивался и уворачивался
долговязый человек в изодранной рубашке. По тому, как суетливо и
бестолково он двигался, можно было понять, что на победу в этой схватке он
не надеется. Только на бегство или милость погонщика.
— Не пускай его! — крикнул вдруг Подорожник. — Добей!
Он кричал мне. Прямо на меня двигался скачками один из разбойников. Без
оружия. Ему досталось тесаком в лицо — щека и часть подбородка буквально
сползли вниз, открыв что-то желто-розовое, и он поддерживал обвисшую плоть
рукой. Он даже не попытался обежать меня, и я тупой стороной лезвия
рубанул ему под колени. Он всхлипнул и ткнулся прямо своим обезображенным
лицом в землю. В ту же секунду Подорожник нагнал его, запрыгнул сверху и
вонзил лезвие в затылок.
— Сам не мог, что ли? — рассерженно крикнул он мне.
Оказалось, все уже кончилось. В траве под деревьями валялись пятеро. Двоих
еще били предсмертные судороги. Остальные разбежались. Я смотрел на это и
думал: «Какого черта я тут делаю? Зачем вмешиваюсь в жизнь этих людей?»
Пусть они сами решают свои дела, пусть убивают или милуют друг друга. Я
здесь просто ни при чем. Я как старшеклассник, который залез в песочницу к
малышам и теперь вынужден вести нечестную игру, используя силу и опыт
старшего.
— Что с тобой? — проговорил Подорожник, становясь рядом.
Я посмотрел ему в глаза. В них не было ни самодовольства, ни гордости, ни
удовлетворения. Хотя обычная холодная улыбочка играла на губах.
— Лучше бы я остался на повозке мешки стеречь, — ответил я. — Вы и без
меня бы управились.
— Не любишь крови? Или драки боишься?
— Боюсь, — сказал я.
Свистун ходил по траве, поднимал жуткие орудия разбойников и подолгу
разглядывал их, поджимая губы и сокрушенно качая головой.
— Эй! — крикнул ему Подорожник. — Башка цела? Свистун отбросил очередной
зазубренный «инструмент» и широко улыбнулся.
— Кажется, цела! — сказал он и повернулся затылком, сняв шляпу.
Я увидел, что кожа на макушке и части затылка у него свисает большими
складками. И вообще, голова была какая-то неровная.
— Цела! — повторил Свистун и тронул голову пальцами. Кожа промялась, как
пустой мешок, — видимо, в черепе была заросшая дырка.
— Ничего, она не очень тебе нужна! — захохотал Подорожник.
Я перевел взгляд на Медвежатника. Он стоял на том же месте с пучком травы
и стирал кровь: с лезвия, с волос, с лица, с одежды.
Кожаная одежда — это
очень удобно. Кровь не впитывается в нее и легко стирается.
— Там есть речушка, недалеко, — произнес Свистун, надевая шляпу. —
Обмыться бы…
— На заставе обмоемся, — приказным тоном заявил Подорожник. — Нам надо
спешить. Где эти-то… ополченцы?
— Эй! — раздался робкий голос из леса. Из-за сосны робко выглянул совсем
молодой парень в коричневом халате.
— Эк его растрепали, — хмыкнул Свистун. У ополченца сочилась кровь, откуда
только можно. Из ушей, изо рта, из-под халата по голым ногам. Один глаз
раздулся и почернел, став похожим на гнилую картофелину.
— Вылазь оттуда! — крикнул Медвежатник. — А другой где?
— Он здесь… Он не может ходить.
Мы вчетвером приблизились. Второй ополченец лежал за кустом и беспомощно