Дети Ржавчины

угаре, подозревал буквально каждого.

Я выяснил, что за два дня до трагедии Друг Лошадей разговаривал с

бродячими погребальными мастерами и просил их пустить два венка по

какой-то реке, уходящей под землю. Это тоже был полузабытый брачный

ритуал, и мастерам стало известно все о наших планах. Скорее всего кто-то

из них оказался доверенным лицом Лучистого, а может, просто проболтался.

Горелый был в некотором смысле прав, когда свалил вину на Друга Лошадей. Я

рассказал об этом Подорожнику, но он был пьян и ничего не понял.

Экспедиция, которую мы намечали, теперь откладывалась, но не отменялась.

Подорожник был в запое два дня. На третий я пришел к нему с раннего утра,

полный решимости.

Погонщик лежал на кровати, не раздевшись и не разувшись. В комнате воняло

сивухой.

— Вставай, — скомандовал я. — Нужно лететь. Он промычал что-то, но так и

не проснулся.

— Вставай, — настойчиво повторил я. — Пить больше не будешь.

Мои слова не действовали. Пришлось пустить в ход руки. Я вытащил

Подорожника на крыльцо, а затем плеснул на него холодной водой из ведра.

Он открыл глаза, непонимающе уставился на меня.

— Еще воды? — поинтересовался я.

— Не надо, — он помотал головой.

— Тогда поднимайся.

Подорожник собрался с силами и встал на ноги, держась за стену. Я видел,

что его трясет — то ли от холода, то ли просто с похмелья. Он простоял

довольно долго — шатаясь и крутя головой. Потеряв терпение, я снова окатил

его водой.

— Ты что?! — заорал он, отскочив назад.

— Вот, совсем другое дело, — сказал я. — Переоденься в сухое и выходи, у

нас полно дел.

Погонщик кивнул и скрылся в дверях. Мне показалось, что он слишком легко

согласился. Я подождал немного и вошел за ним в дом. Успел как раз вовремя

— он уже открыл бутылку, но еще не сделал ни глотка.

— Я сказал, ты не будешь больше пить, — сказал я, отбирая пойло.

Подорожник сплюнул и начал переодеваться. Через несколько минут мы стояли

возле бомбардировщиков, похлопывая их по бокам и рассматривая механизмы.

— Когда полетим на континент, один поведу я, другой — ты, — предупредил я.

— Сейчас нам нужно попробовать поднять это в воздух.

— Надежда умела, — сказал Подорожник, потирая лоб и морщась от головной

боли.

— И мы научимся. Я перегонял его из хранилища и кое-что уже знаю. Главное

научиться сбрасывать бомбы, остальное не так сложно.

Подорожник со вздохом кивнул — делай, мол, со мной, что хочешь. Мы

поднялись по лесенке в кабину и устроились в просторных креслах.

Передо

мной был точно такой же штурвал, как на истребителе. Подорожник сидел в

кресле наводчика, ему достался прицел — прибор, похожий на перископ,

направленный не вверх, а вниз. Он потрогал потускневшие металлические

детали, вопросительно посмотрел на меня.

— Поднимемся в воздух — там и начнем разбираться, — ответил я на его

взгляд.

Воздух в округе задрожал, когда я запустил двигатели могучей машины.

Бомбардировщик напыжился и отлепил брюхо от земли. Сверху было видно, как

из некоторых домов вышли люди взглянуть на нас. Я сделал круг над

деревней, пробуя рули, и устремился к горам.

— Здесь что-то видно, — пробормотал Подорожник, прильнув глазами к

окулярам прицела.

— Что именно?

— Камни мелькают… Не знаю, мы очень быстро летим.

— А так? — спросил я, когда машина зависла на одном месте.

Подорожник поводил прицелом в разные стороны. — Видно, что под нами и что

по сторонам, — сообщил он.

Мы двинулись дальше. Управлять машиной было несложно, однако имелось одно

существенное отличие от быстрых и юрких истребителей — неповоротливость.

Мне казалось, что каждый раз, прежде чем исполнить команду, бомбардировщик

некоторое время размышляет над задачей.

Когда мы оказались над горами, я довольно долго утюжил пространство,

высматривая, нет ли кого внизу. Ничего, кроме камня и кривых деревьев.

Машина, чуть покачиваясь, зависла на одном месте, и я зафиксировал штурвал.

— Вот это предохранитель, — начал объяснять я, — а этот рычаг оттягиваешь,

когда наведешь на цель.

— Там кружочек в стекле, — заметил Подорожник.

— Да, именно в кружочке и должна быть цель. Для начала разобьем вон тот

круглый валун, видишь?

Подорожник кивнул — и сразу же дернул за рычаг… Я едва успел схватить

штурвал. В нашей машине бомбы не падали из люков, а выстреливались через

специальные шахты. Через мгновение после выстрела под нами разверзлась

огненная бездна. Машину подбросило так, что я стукнулся головой в потолок

кабины. В глазах потемнело, но не от удара, а от тысяч камней и тонн пыли,

поднявшихся с земли. Я отчетливо слышал, как некоторые бьют по обшивке.

Я потянул штурвал, пытаясь выбраться из кромешного ада. Машину крутило и

бросало, как мячик на волнах, я едва удерживался в кресле.

Через несколько мгновений все кончилось. Я прислушался к шуму двигателей —

пока все было нормально. Подорожник вылез из-под своего кресла и с ужасом

уставился на меня. У него на скуле наливался здоровенный синяк.

— Ну ты даешь… — только и смог сказать я.

Когда пыль немного осела, мы убедились, что внизу образовался кратер

размером с небольшой стадион. Надежда ничего не говорила мне про мощность

вооружения, и я не знал, что метать бомбы нужно с большей высоты.

Оставалось только радоваться, что наука обошлась нам относительно дешево.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138