Дети Ржавчины

— Сиди дома. Погонщики будут тебя охранять. Не летай никуда.

Я лишь покачал головой. Подорожник неодобрительно нахмурился.

— Знаешь, чем занимался Горелый до того, как попал к Лучистому? Он искал

детей-сирот, уродовал их, учил клянчить деньги, а потом продавал нищим. Он

умеет ломать ноги не только детям, я сам это видел. Подумай хорошо.

— Я не буду сидеть взаперти из-за этой жирной свиньи, — сказал я. — Пусть

они нас боятся, а не мы их. Потому что мы сильнее.

— Как хочешь, — ответил Подорожник. — Но ты снова забыл, что я знаю

Лучистого лучше, чем ты. Он повернулся и пошел прочь.

ГОЛОС

Карательная экспедиция в деревню не отпугнула от нас крестьян. Можно

сказать, ничего не изменилось. Разве только охранять селения мы стали

лучше. Я пообещал, что лично буду облетать посты и проверять. И если

застигну кого-то в обнимку с бутылкой, то или отправлю на поля вместе с

крестьянами, или вовсе на все четыре стороны.

Ужесточение режима прошло при всеобщем молчаливом согласии. Людей

действительно напугало последнее происшествие, они стали держаться

настороженно. Но я понимал, что все это до поры, до времени. Пройдет

несколько дней, все расслабятся, потеряют чувство опасности, и тогда уже

придется выполнять обещанное. Люди будут недовольны, но иного выхода нет.

Однажды утром ко мне пришел Друг Лошадей. По его лицу было видно, что у

нас появилась очередная проблема, которую нужно немедленно решать.

Он сел, минуту помолчал, собираясь с мыслями и глядя, как я затягиваю

шнуровку на сапогах. Наконец заговорил.

— Раньше у нас был обычай — когда мужчина и женщина начинали жить вместе,

они собирали людей, чтобы открыто сказать им об этом. Кто побогаче, в тот

день угощали, устраивали праздник. Были еще магические ритуалы…

— Хороший обычай, — кивнул я, — у нас тоже есть такой. И что из того?

— Этот обычай почти забыт. Богатые часто меняли женщин, они не хотели

каждый раз делать из этого праздник.

— А бедные?

— Бедные всегда смотрят на богатых и стараются поступать, как они.

Они

тоже перестали соблюдать старые ритуалы. Мы, старики, этим очень

недовольны, но кто нас хочет слушать? Только в глухих деревнях кто-то еще

помнит, как это делается.

— Значит, ты хочешь, чтоб я тебя послушал? Зря пришел, я не собираюсь

заключать союз ни с какой женщиной.

— Нет, подожди! Ты же сам сказал, что это был хороший обычай. Может,

стоить возродить его у нас? Я удивленно посмотрел на старика.

— Ты думаешь, — медленно проговорил я, — что у нас не осталось никаких

забот, кроме этой?

— Да нет же! — с досадой проговорил Друг Лошадей. — У нас много забот. Но

один-единственный ритуал не отнимет много времени. Да и не в этом дело. Мы

живем не так, как все, — мы лучше других. У нас вдоволь еды, у нас нет

старост с длинными тесаками, у нас никто не заставляет другого делать то,

что он не хочет.

— Ну, не совсем… — тихо проговорил я.

— Так пусть и в этом мы будем лучше! — старик заглянул мне в глаза. —

Пойми, я очень хочу, чтоб у нас все было так, как должно быть у людей.

Чтобы все человеческие законы соблюдались.

— Я тоже хочу, но в такое время… Постой, а кого ты имеешь в виду?

Старик вздохнул, отвернулся к окну.

— Все знают, что Подорожник и женщина Надежда ночуют вместе.

— Да, я тоже знаю. Но еще у нас есть такой обычай — не подглядывать за

чужой жизнью.

— А чего подглядывать, если и так все ясно? — махнул рукой Друг Лошадей. —

Но ведь они не просто жители деревни, они осененные древней силой. Чтобы

их уважали и слушались, нужно чтить старые традиции.

— Я думаю, они знают, что делают, — спокойно заявил я, одеваясь. — И

потом, у погонщиков свои традиции.

Друг Лошадей схватил меня за куртку и легонько потряс.

— Послушай меня, я плохого не посоветую, — напористо заговорил он. — Здесь

есть не только погонщики, но и крестьяне. Ты каждый день говоришь, как нам

необходим порядок и послушание, а сам позволяешь так грубо нарушать

человеческие законы.

— Эти законы никто, кроме тебя, не помнит.

— Их помнят крестьяне! — горячо возразил старик. — И если Подорожник и его

женщина покажут, что чтут их, за ними последуют и другие. Все изменится,

когда мы возродим порядок, завещанный предками.

— Не знаю, — я пожал плечами.

— Поговори с ними, убеди. Меня, старика, они слушать не будут.

— Ну хорошо, я поговорю, — пообещал я. — Попробую поговорить, когда будет

время.

Я вышел из дома и направился к стоянке. Вчера мы пригнали из

хранилища-вулкана два бомбардировщика — Надежда с утра была около них,

проверяя механизмы. Я подошел, пожелал доброго утра.

Бомбардировщики совсем не походили на легкие и стремительные истребители.

Формой они напоминали скорее дирижабли — пузатые, неуклюжие и очень

вместительные.

— Надо опробовать технику, — сказала девушка, вытирая руки тряпкой. —

Составишь компанию?

— Вчера вроде опробовали.

— Вчера мы проверяли двигатели, а еще есть бомбы и ракеты.

— Можно, но зачем их зря тратить? Давай с пользой употребим.

— Что ты предлагаешь? — заинтересовалась Надежда.

— Удивляюсь я на тебя, — усмехнулся я. — Мы можем за несколько часов

перелететь океан и оказаться на другом континенте, а тебе это даже в

голову не приходит. Неужели не хочется увидеть, что вокруг?

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138