рисунки, сделанные природой на древних камнях. Я всегда любил это занятие,
ведь в камнях несомненно кроется какая-то тайна. Они не умеют двигаться и
разговаривать, но живут почти вечно и знают все.
Поиск вечных свидетелей времени заставил меня сойти с тропинки и
наклониться над гроздью кварцевых кристаллов, вросших в серый базальт — Я
увлекся так, что ничего не видел вокруг. И тут вдруг услышал почти над
самым ухом чужой голос:
— Вот так и стой.
Я замер в скрюченном положении, затем медленно поднял глаза. Прямо передо
мной покачивался срез иглострела. Полосатая железная колючка смотрела мне
в лоб маленьким злым глазом.
Меня держал на мушке не разбойник, а типичный городской староста —
толстощекий, прилично одетый. Глаза смелые и нахальные — значит, он здесь
не один…
Что делать? Прыгнуть и спрятаться за камнем, а потом прострелить ему
сердце? Пистолет за поясом, но, если он не один, как быть с остальными? И
что станет с Подорожником и Надеждой, с Другом Лошадей?
Ладно, пусть он ведет меня, куда хочет — там посмотрим… Староста
заставил меня выбросить тесак и повел по тропинке в обратном направлении.
Нож и пистолет он не заметил, а обыскивать меня побоялся — для этого ему
пришлось бы слишком близко подойти ко мне. Когда мы вышли на ритуальную
поляну, я понял, что мы серьезно вляпались.
В мою сторону сразу повернулись еще четыре иглострела. Поляна была полна
людей — мы попались в руки тому же карательному отряду, который наделал
бед в деревне. И Горелый тоже был здесь. Всхрапывали лошади,
пересмеивались старосты. Подорожник и Надежда стояли на коленях рядом с
идолами под прицелом иглострела.
— Совет да любовь, — сказал Горелый, насмешливо взглянув на меня.
Затем повернулся к своим людям и скомандовал:
— Заберите у него старую вещь, она спрятана за поясом.
Положение становилось все хуже и хуже, без пистолета я терял огромное
преимущество. И сделать ничего нельзя — иглострелы смотрят прямо в лицо.
Они стреляют один раз, зато наверняка.
Они стреляют один раз, зато наверняка.
Малорослый староста с тремя бородавками на носу опасливо приблизился и
сунул руку мне под пояс. Вытащил пистолет и поспешно понес его командиру,
рассматривая на ходу.
— А теперь иди и стань к столбу! — велели мне. Я оказался рядом со своими
друзьями.
— Где старик? — тихо шепнул я.
— Он убежал, — так же тихо ответил погонщик. — Его не стали догонять, он
им не нужен.
Я заметил, что несколько старост ходят вокруг истребителя, трогают его
железные бока, подпрыгивают, заглядывая в кабину.
Горелый враскачку подошел, ткнул меня в лоб кончиком плети.
— Я не знаю, кого из вас убить, а кто может пригодиться, — задумчиво
сказал он. — Решите это сами.
Мы молчали. Я скосил глаза на девушку, боясь, что ей станет плохо. Но она
только побледнела и опустила глаза.
— Мне известно, — продолжал Горелый, — что вы трое умеете поднимать в
воздух свои штуки и знаете, где их искать. Любой из вас может мне это
показать. Так кого же мне оставить, а кто из вас лишний?
— Никто не лишний, — ответил я. — Я умею летать, он знает, где есть
машины, а она умеет ремонтировать…
— Это ложь, — оборвал меня человек с обожженным лицом, сведя на нет мои
жалкие попытки спасти себя и друзей. — Мне уже многое известно, и я умею
отличать ложь от правды. Кто-то из вас сейчас должен умереть.
Старосты, заинтересованные разговором, начали подтягиваться к нам. Я
отметил, что возле истребителя никого нет. Впрочем, что толку?..
— Кто-то должен умереть, — повторил Горелый. — Вы со своей торговлей
захотели разорить богатых и уважаемых людей. Вы совершили много других
непростительных поступков, и я обязан наказать вас. Все уже решено.
Я не спешил ставить на себе крест, я все еще надеялся выкрутиться. Что
касается Подорожника, то он выглядел обреченным. Видимо, он лучше меня
представлял, что за человек решает сейчас наши судьбы.
Мне вспомнились крестьяне, которых закопали вниз головой и порубили
тесаками. Стало не по себе. Я огляделся. Вокруг — тупые сытые физиономии,
некоторые ухмыляются, другие глядят презрительно. Никто не сочувствует,
никому нет до нас дела. Сунут нож под ребра и поедут прочь, посмеиваясь. Я
понял, что спорить не нужно и бесполезно. Все действительно решено без
нас. Теперь — либо хитрость, либо сила…
— Не убивай их, — глухо проговорил я. — Они с сегодняшнего дня муж и жена.
Горелый искоса посмотрел на меня, обошел кругом.
— Я знаю, чего ты хочешь, — проговорил он. — Ты надеешься убежать, как уже
сделал однажды.
Он был совершенно прав. Я собирался бороться за себя, пока есть силы.
Однако начать мог лишь тогда, когда моим друзьям ничего не будет угрожать.
— Но сегодня тебе это не удастся, — услышал я. — Знай: одно неверное
движение, и кто-то из твоих людей умрет. Скорее всего это будет она — я
терпеть не могу женщин, от них много беспокойства и мало прока. Что
скажешь на это? Расхотелось умирать?
— Кто нас сдал? — проговорил я, облизнув языком пересохшие губы.
Он криво усмехнулся. Вытащил из сумки мой пистолет, повертел его передо
мной.
— Расскажи, для чего нужна и как работает эта старая вещь. А я отвечу на
твой вопрос.
— Очень просто — ставишь дырочку напротив своего лба и тянешь за крючок, —