Дети Ржавчины

— Девочка маленькая, — сообщил он, приложив глаз к окуляру. — Сидит, лепит

что-то из земли.

Девочка нас тоже заметила и отошла к обочине, терпеливо ожидая, когда мы

проедем. Она была такая загорелая, словно провела всю свою небольшую жизнь

на этом прокаленном солнцем поле. Петька остановил машину, пижонски

скрипнув тормозами.

— До Ершова по этой дороге доедем? — спросил он у юной аборигенки.

Девочка посмотрела на дорогу, потом на колеса нашей машины.

— Нет, — ответила она с неестественным равнодушием.

— Как?! — ухмыльнулся Петя. — А где ж Ершово?

— Там, — девочка указала на дорогу.

— Так мы туда и едем!

Девочка пожала плечами и слегка улыбнулась. Мне даже показалась, что

усмехнулась. И потом снова перевела глаза с наших колес на дорогу. Я

проследил за ее взглядом. Метрах в пяти от бампера машины путь пересекала

цепочка одинаковых земляных пирамидок.

Метрах в пяти от бампера машины путь пересекала

цепочка одинаковых земляных пирамидок. Они были слеплены с помощью

синенькой пластмассовой формочки, которую наша собеседница держала в своей

испачканной землей ладошке.

— Не хочет, чтоб мы ломали ее творения, — понимающе шепнул Петька.

Увы, сломать их нам пришлось бы в любом случае. Кукуруза по краям дороги

была такая крепкая и густо растущая, что не дала бы нам объехать

игрушечный барьерчик. При всем нашем уважении к детскому труду пирамидки

обречены были погибнуть под колесами.

— Поехали, — тихо сказал я Петьке. Он с сожалением улыбнулся девочке и

включил передачу.

Машина не тронулась с места. Сначала я думал, что Петр просто пробует

двигатель на холостых оборотах, но время шло, а мы так и оставались на

месте — Петькина нога словно прилипла к педали сцепления.

— Что-то с машиной? — спросил я.

— Эй! — удивленно воскликнул Гришаня, который все умел чувствовать на

мгновение раньше меня и любого из нас.

Я посмотрел на Петра. По его виску катились две большие капли пота. Щеки

дрожали, будто у штангиста, берущего непомерный вес.

— Да что с тобой?! — я хлопнул его по плечу. Петя с трудом повернул голову

и посмотрел куда-то мимо меня. Белки его глаз покраснели, лоб пересекли

несколько морщин.

— Олег, дело нечисто! — тревожно проговорил Гришаня.

Я уже и сам все понял. Первым делом выдернул ключ из замка зажигания.

Двигатель кашлянул и заглох. Петр сразу обмяк, отцепился от руля. Я обежал

вокруг кабины и начал вытаскивать его наружу. Это было нетрудно — он и сам

спешил вылезти. Собственно, он уже был почти в порядке. Только виновато

улыбался и вытирал рукавом взмокшие виски. Рядом прыгал обеспокоенный

Гришаня с аптечкой на изготовку.

Девочка равнодушно смотрела на нас. Удивительно, но ни единой искры

любопытства не сверкнуло в ее глазах.

— Ну, говори, — велел я Петру.

— Не знаю… — он сокрушенно качнул головой. — Не могу ехать — и все. И

эта еще смотрит… — он недобро покосился на ребенка.

Гришаня хмыкнул, а затем подошел к девочке и сел перед ней на корточки.

— Как тебя зовут? — ласково спросил он. Мы украдкой смотрели на них. Я

вдруг понял, что у девочки не лицо, а маска. У ребенка не может быть таких

равнодушных глаз, это противоречит всем законам природы.

— Дяденька, — спокойно сказала она, — а вы скоро умрете.

Гришаня вскочил как ошпаренный, но быстро взял себя в руки. Вернувшись к

нам, он что-то проворчал себе под нос, потом сказал:

— Черт ее знает, что за девчонка. Ничего не понимаю.

И тут меня осенило.

— Петя! Ты сколько ночью анальгина принял?

— Ну… Сначала две таблетки. Потом еще одну утром. А при чем тут?.. Ах,

черт! — он схватился за голову.

— Вот именно, Петя, — мне оставалось только похлопать его по плечу. — Либо

анальгин, либо препарат. Несовместимые продукты, знаешь ли.

Мы беспомощно смотрели друг на друга. Пожалуй, даже испуганно. Ни в моей,

ни в Петькиной практике не было такого, чтобы экспедиции целенаправленно

мешало что-то необъяснимое. Вернее, необъясненное. Не болезнь, не погода,

не поломка в машине, а одно лишь его величество Нечто. Мы были просто

обескуражены. Несмотря даже на то, что вся наша служба состояла из

ежедневных напоминаний — «бойтесь, опасайтесь, будьте настороже».

Глядя на нас, пугался и Гришаня. Он вообще до сего дня воспринимал свою

работу на Ведомство как приятную и увлекательную игру для взрослых. Мол,

бегают люди, что-то ищут, что-то находят — романтика! По правде сказать, и

его способности еще ни разу ни в одном деле всерьез ничего не решили.

Внештатников обычно использовали как второстепенную вспомогательную силу,

не более того.

— Ну и что мне делать? — медленно проговорил Петя. — Обратно возвращаться?

— Думай сам. Как ты себя чувствуешь, так и поступай. Если не уверен —

тогда, конечно, домой, на базу. Петя ненадолго задумался.

— Нет, — он помотал головой. — Едем дальше. Только за руль больше не сяду.

И еще — повторю дозу препарата.

— Это не очень-то полезно для здоровья, — заметил я.

— Ничего, переживу, — он пренебрежительно поморщился и забрал у Гришани

аптечку.

Девочка уже утратила к нам интерес и опять занялась размножением земляных

пирамидок. Однако, заметив, что я завожу машину, послушно отошла к обочине.

Машина тронулась с места. Я украдкой поглядывал на Петра — не начнется ли

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138