Дети Ржавчины

стен. Поминутно привозили новых покойников — целыми повозками. Увозили же

их обычно по одному.

Здесь не было ни слез, ни истерик, ни обмороков. Казалось, живые лишь

раздосадованы, что им приходится брать на себя дополнительные хлопоты и

терпеть ущерб. В этот момент я подумал: «А ведь еще ни разу за все эти дни

до моих ушей не донеслось знакомого и старого как мир «я люблю». Нет, люди

любили — поесть, поспать, добротно одеться — но не друг друга.

Впрочем, я тоже не испытывал сейчас ни ужаса, ни горечи. Наверно,

сработала внутренняя защита, оберегающая человеческое сердце от слишком

страшных картин. Я не воспринимал лежащие передо мной тела как останки еще

недавно живых людей.

Меня поразило другое. Лишь некоторые из этих несчастных были просто

раздавлены рухнувшими домами. Таких было меньшинство. Остальные же…

Я увидел мертвецов, потемневших и сморщенных, как изюм. Другие казались

окаменевшими. У одного старика плоть была полупрозрачной, и сквозь нее

просвечивали красновато-белые кости скелета. У двоих подростков-близнецов

кожа пошла крупными трещинами и напоминала выжженную пустыню. Некоторые

тела раздулись до огромных размеров.

И такого было много, очень много —

чем дальше, тем страшней!

Я не знал ни одного оружия, которое могло бы делать с людьми такое. Ни

холод, ни пламя были не в состоянии так уродовать тела.

— Что с ними произошло? — спросил я у Друга Лошадей, который стоял у стены

и с брезгливой усмешкой наблюдал, как я обхожу ряды трупов.

— Их убила Пылающая прорва.

— Но… как?

— Если бы мы знали, как она убивает, — вздохнул старик, — то, наверно,

смогли бы себя уберечь.

Через несколько минут мы пришли в «хорошее место». Это был тесный, битком

набитый гомонящими людьми трактир с грязными полами и липкими стенами.

Перед глазами замелькали лица — Друг Лошадей поминутно меня с кем-то

знакомил, орал в ухо, совал кружки с мутной брагой. Мой клинок как-то

незаметно перекочевал к нему, но я не возражал. Здешнее пойло было,

видимо, очень дешевым, и оно лилось рекой. Мне хватило одного хорошего

глотка, чтобы возненавидеть этот гнусный кабак, а заодно и весь Город.

Большим преимуществом этого заведения как я понял, была бесплатная

закуска. Посреди зала стояла бочка с квашеной капустой, но от нее шла

такая вонь, что я старался не подходить близко. Да и не только я один.

Старика я быстро потерял из виду, он растворился в хмельной толпе, зато

появилась масса новых знакомых, они что-то громко говорили мне прямо в

лицо; продолжали передавать кружки и с кем-то знакомить.

Голова у меня быстро пошла кругом. Однако я себя контролировал. И сразу

заметил, что в противоположном углу завязалась небольшая потасовка. Ее

участники были уже очень здорово пьяны, ругани и грохота они производили

существенно больше, чем хороших ударов. Но затем один потный здоровяк,

крикнув «ага!», достал из-под рубашки предмет, похожий на маленькую

гармошку, и с резким скрипом растянул его. Что-то произошло, сверкнула

ярко-синяя вспышка, а несколько человек из числа зрителей с криками

повалились на пол, заливая его кровью. В толпе завопили про старые вещи, и

все кинулись бить здоровяка.

С меня было довольно. Я быстро нашел старика и попытался вытащить его из

этого кошмара, но он не обратил на меня ни малейшего внимания. Ему здесь

было весело.

Я вышел на улицу, с досадой понимая, что прогулка не принесла мне ни

пользы, ни тем более удовольствия. Решил было вернуться в конюшню, даже

сделал первые шаги. Но тут мой взгляд упал на Холодные башни.

Теперь они находились гораздо ближе и снова поразили меня своими размерами

и глубокой, дьявольской чернотой, которая ощущалась даже сквозь висящую

вокруг них туманную дымку. Пожалуй, стоило прошагать несколько километров,

чтобы посмотреть на это в упор, или даже потрогать.

Я обернулся на пыльную улицу, на людей, на кабак, возле которого еще

продолжалась возня и крики. И отправился в путь.

Я шел и шел, а Башни поднимались все выше, заслоняя небо. Я готов был

поклясться, что на моей родной планете Земля нет ничего подобного. А

появись оно — стало бы непременно одним из чудес света. Возможно даже,

первым.

Улицы становились чище, дома — выше и богаче. В какой-то момент я понял,

что мне здесь нравится. Самые сильные, самые богатые люди соблюдали

порядок в своих защищенных Башнями кварталах.

Наконец я приблизился к Башням настолько, что смог различить шероховатости

и мелкие детали на их боках. По каждой из Башен вверх уходили лестницы,

крепления, связки трубок и обветшалых шлангов. Верхушки терялись в клубах

тумана, который становился гуще с каждым десятком метров.

Подул холодный ветер. Я поежился и пошел дальше.

Подул холодный ветер. Я поежился и пошел дальше. Город оборвался

неожиданно. Он закончился унылым замусоренным пустырем, за которым

начиналась полоса кустарника. Я нашел в нем малозаметную тропинку,

продрался по ней и наконец увидел в сотне метров от себя основание

Холодных башен.

Я сразу понял, почему здесь нет ни одного дома. Земля была покрыта светлым

налетом инея. От Башен шел такой пронзительный холод, что только

любопытство удерживало меня и не позволяло рвануть обратно в Город.

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138