Доктор Григорян рассказывала о своей работе увлеченно и с удовольствием, вспоминала интересные казусы, описывала отношения судебных медиков со
следователями, попутно отвечая на бесконечные телефонные звонки.
— Вот, кстати, яркий пример, — с усмешкой произнесла она, в очередной раз положив трубку. — Следователь. Ему не терпится узнать
результаты вскрытия. Тело привезли только вчера, так он бомбардирует меня звонками со вчерашнего вечера, как будто экспертиза может быть готова
через час после начала работы. Я понимаю, ему преступление раскрывать надо, ему нужна информация, и как можно быстрее, но ведь наша работа — это
не просто вскрыл, посмотрел и увидел, это же огромное количество всяческих проб и анализов, на которые нужно много времени, особенно если делать
посев…
Фора Николаевна сняла трубку и набрала номер.
— Лариса, мне только что Синицын опять звонил… Распечатываешь? Хорошо, занеси, я подпишу.
Через пару минут в кабинетик влетела растрепанная девчушка с пластиковой папочкой в руках. Флора Николаевна вынула из папки текст
заключения и стала бегло его просматривать.
— Деточка, я тебе уже в прошлый раз говорила, слово «кызы» пишется с маленькой буквы, — недовольно упрекнула она девушку.
— Извините, — покраснела Лариса, бросив на Руслана заинтересованный взгляд, — я опять забыла. Переделать?
— Не нужно, только в следующий раз не забудь.
Григорян подписала заключение, вложила его в папку и отдала девушке.
Григорян подписала заключение, вложила его в папку и отдала девушке.
— Позвони Синицыну, скажи, что все готово, может забирать. Если сам приедет, ко мне его не пускай.
— А с конфетами что делать? Он же опять огромную коробку приволокет для вас, — простодушно спросила Лариса и тут же, испугавшись, что
сболтнула лишнее, залилась еще более густой краской.
— Отнесешь в приемную к Ивану Никандровичу.
Девушка выскочила в коридор, а Флора Николаевна с улыбкой покачала головой.
— Синицын у нас самый торопыга, я вам уже говорила, только тело доставят — и он через час начинает названивать. Но зато почему-то
считает, что обязан носить эксперту конфеты за быстрый результат. Можно подумать, если бы он не душил нас своими телефонными звонками, то
анализы делались бы в пять раз медленнее. Вообще-то он очень добросовестный следователь, но зануда редкостный, я стараюсь его избегать. Свои
постановления о проведении экспертизы всегда сам привозит и дотошно начинает объяснять, что его интересует. Ведь все его вопросы в постановлении
сформулированы, там все написано, так нет, будет стоять над душой и два часа долдонить, как будто мы все тут пацаны и девчонки зеленые, не
разберемся, что к чему. А потом приезжает с конфетами и опять два часа благодарит. Такой, знаете ли, зануда, но трогательный в своей любви к
работе. На него невозможно сердиться, но и общаться с ним тоже невозможно. Приходится искать компромиссы и прятаться от него.
— А почему конфеты нужно нести в приемную?
— Пусть там лежат. Будет праздник какой-нибудь или день рождения у кого-то из сотрудников — все вместе чайку выпьем. У нас такая
традиция — все подношения в общий котел. Зато на совместные чаепития можно не тратиться, всегда есть и конфетки вкусные, и печенье импортное.
— Флора Николаевна, у меня дурацкий вопрос, но это от безграмотности…
— Ну-ну, — подбодрила его Григорян.
— Что такое «кызы»? Я ни в одном словаре и ни в одном пособии по криминалистике не встречал такого слова.
Звонкий смех Флоры Николаевны заполнил собой все небольшое пространство кабинетика.
— Господи, Руслан… Ой, вы меня уморили! «Кызы» в азербайджанском языке означает «дочь». «Оглы» — сын, а «кызы» — дочь. Натигоглы это все
равно что Натигович, а Натигкызы — Натиговна. В обычной речи так и говорят, а в официальных документах полагается писать правильно, как в
паспорте записано. У меня очень сложное для России имя — Патимат Натигкызы, я его для простоты переделала во Флору Николаевну, так меня все и
называют. А в заключении приходится указывать настоящее имя, вот Лариска наша, бедненькая, и не привыкнет никак, она всего неделю работает,
думает, что «кызы» — это мое второе имя, вроде как Жан-Жак или Жан-Поль.
Да, Дед Мороз, любишь ты фокусы показывать, да только не знаешь, в каком месте у тебя настоящий фокус получается. Руслан ошарашенно
глядел на красивую шестидесятилетнюю женщину и никак не мог смириться с мыслью о том, что это и есть тот самый Патимат Григорян, которого он уже
заочно представлял жадным до легких денег армянином и заранее ненавидел.
— Надо же, — наконец выдавил он, — а я почему-то думал, что Патимат — мужское имя.
— Да бог с вами, самое что ни есть женское! Моя мама абхазка, в Абхазии это имя очень распространено, примерно как имя Лариса в России.
Мама вышла замуж за бакинца, азербайджанского армянина, вот я и получила такой комплект — фамилия армянская, имя абхазское, а отчество
азербайджанское. Сама я вышла замуж за сибиряка, приехала к нему в Кемеровскую область и привезла в качестве приданого свое экзотическое имя.
Фамилию мою люди выговаривают легко, а на имени-отчестве все время спотыкаются, ни произнести, ни написать правильно не могут.
— А почему вы его поменяли на Флору? Сменить Натиговну на Николаевну — это мне понятно, созвучно, да и на одну букву начинается. Но