Тот, кто знает. Книга 2

она его любит.

И после всего, что произошло, любит еще больше. Наваждение какое-то… Завтра же она позвонит Наташке, прямо с утра позвонит и

договорится о встрече. Наташка умная, она поможет разложить все по полочкам, успокоит, утешит, посоветует, что делать, как жить с этим. И

Наташка — единственный человек на свете, которому Ира может признаться, перед которым не стыдно. Наташка про нее такое знает, что уже ни в чем

не стыдно признаваться.
Всю ночь она проворочалась без сна, прикидывая, когда удобно позвонить. Завтра воскресенье, нерабочий день, все хотят выспаться. В

восемь, пожалуй, еще рановато, а вот в девять уже можно. Как медленно двигаются стрелки часов!
Без десяти девять Ира не выдержала и схватила телефонную трубку. Подошла Катя. Странно. Катерина обычно не утруждает себя ранним

подъемом по выходным дням, валяется почти до полудня.
— Привет, — торопливо проговорила в трубку Ира. — Наталья уже встала?
— Ее нет.
— А где она в такую рань? Сегодня же нет съемок. Она у Андрея Константиновича?
Катя некоторое время молчала, и Ире почудилось в этом молчании что-то недоброе.
— Она еще из больницы не вернулась, — наконец проговорила девушка с явным трудом.
— Из больницы?! Что случилось?!
— У нас бабушка умерла. Сегодня ночью. Ее на «скорой» увезли, Наташа поехала с ней в больницу. А потом позвонила и сказала, что…
Катя расплакалась. Ира сглотнула вставший в горле ком. Галина Васильевна умерла… Она была уже совсем старая, больная, немощная. Наташку

жалко.
— Я сейчас приеду, — сказала Ира и положила трубку, не дожидаясь ответа.
Она должна быть рядом с Наташей. Ира быстро умылась, оделась, тратить время на завтрак не стала, оставила в кухне на столе записку

Виктору Федоровичу, в которой объясняла, что случилось, и предупреждала, что ее не будет целый день, а если она будет нужна, то ее можно найти

по старому домашнему телефону. Свекор еще не вставал, накануне он допоздна работал, Ира еще около двух часов ночи слышала его осторожные шаги в

коридоре и по звукам, доносившимся из кухни, поняла, что Виктор Федорович наливает воду в чайник. Отчаянно борясь с искушением выйти к нему, она

металась по комнате, впиваясь зубами в костяшки пальцев. Она выдержала. Это была маленькая победа над собой, но все-таки победа. Хорошо, что он

еще спит. Чем больше времени пройдет до их следующей встречи, тем легче ей будет. И ему, наверное, тоже.
***
Три дня Ира целиком провела на своей старой квартире, помогала Наташе разбирать вещи Галины Васильевны, ездила с Андреем

Константиновичем в морг, чтобы отдать одежду, в которой будут хоронить Наташину мать, потом в церковь — договариваться об отпевании, потом на

кладбище. Со всем этим Ганелин прекрасно мог бы справиться и один, но Ире необходимо было почувствовать, что она делает для Наташи хоть что-то

полезное. Она даже смоталась к Вадиму, который уже не стоял на рынке за прилавком, а был повышен до должности офис-менеджера, и сообщила ему о

кончине бывшей тещи.
— Я Наташе не сказала, что поеду к тебе.

Но я считаю, что знать о смерти ее матери ты должен, — сказала она.
— Спасибо, — ответил Вадим. — Я обязательно приду проститься с Галиной Васильевной.
Несмотря на печальные хлопоты, Ира не смогла не отметить, что после развода с Наташей Вадим изменился в лучшую сторону. Лицо

разгладилось, стало мягче, исчезли злые складочки вокруг губ, придававшее ему вид вечно недовольного брюзги. Он выглядел сытым и ухоженным, что,

впрочем, вовсе не свидетельствовало об успехах в личной жизни, Вадим был аккуратным и хозяйственным и умел сам позаботиться о себе.
— Ты женился? — не выдержав, спросила Ира.
— Да.
— На ком?
— А тебе не все равно?
— Просто интересно.
— На женщине. Ты ее не знаешь.
Он так явно не хотел обсуждать тему своей новой женитьбы, что Ира не стала настаивать.
Наташка держалась молодцом, никаких слез, никаких истерик. Саша и Алеша исправно ходили на учебу, один — в институт, другой — в школу,

смерть Галины Васильевны их не особенно взволновала, они так и не научились воспринимать ее как родную бабушку. Люся сидела в своей (точнее — в

Ириной) комнате и всем своим видом выражала глубокую скорбь, в искренность которой Ира ни минуты не верила. Люся может скорбеть только по себе

самой и своему загубленному, никем не признанному таланту. А вот Катя искренне горевала, ведь она выросла на руках у бабушки. Девушка часами

сидела в комнате Бэллы Львовны, на бабушкином диванчике, и рыдала, уткнувшись лицом то в шерстяную шаль Галины Васильевны, то в ее теплый халат.
В среду Наташину маму отпели в церкви, похоронили рядом с Александром Ивановичем, помянули дома по русскому обычаю, с кашей и киселем.

На поминках были только свои, все подруги Галины Васильевны или уже умерли, или были настолько немощны, что не выходили из дома. Вадим тоже

пришел, правда, только на отпевание и похороны, молча поцеловал Наташу, пожал руку Андрею Константиновичу, обнял сыновей, положил на свежую

могилу цветы, и исчез.
Домой Ира, как и в предыдущие дни, вернулась около десяти вечера. Виктор Федорович молча смотрел, как она вынимает из сумки и складывает

Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211