свяжется с Дюжиным. Только вряд ли это будет сразу, похоже, ситуация в стране накаляется до предела. Три дня назад, 21 сентября, Президент
Ельцин подписал Указ номер 1400: прервать съезд народных депутатов и распустить Верховный Совет России. Через полчаса заседавшие в здании
Верховного Совета на Краснопресненской набережной депутаты назначили руководителя обороны Белого дома, а на другой день утром Президиум
Верховного Совета постановил: Президента Ельцина от руководства страной отстранить, его полномочия передать вице-президенту Руцкому. Белый дом
оцепили, и с тех пор ни один депутат оттуда не вышел, так и заседают беспрерывно, назначают новых министров и вырабатывают стратегию борьбы с
Президентом. На уступки, похоже, ни Президент, ни парламент идти не собираются, и мирным путем такое противостояние кончиться просто не может. В
любой момент может грохнуть взрыв, и тут уж журналисты должны денно и нощно собирать и подавать информацию, а не заниматься детективными
изыскания в сугубо личных интересах. Так что дел в редакции у Руслана Нильского будет невпроворот.
— … Мы прекращаем вещание… Кругом рвутся снаряды… — в голосе диктора звучала с трудом сдерживаемая паника.
Изображение исчезло, на телевизионном экране замелькали пестрые полоски. Лена Винник вцепилась в подлокотник вертящегося кресла и с
ужасом посмотрела на Руслана.
— Там что, война? Господи, какой ужас! Снаряды рвутся… Они штурмуют Останкино. Что же будет?
Скоро сутки, как никто из сотрудников редакции не уходит домой, все либо висят на телефонах, принимая информацию из Москвы, либо смотрят
телевизор и слушают радио. Противостояние Президента Ельцина и Верховного Совета, возглавляемого Хасбулатовым, достигло своего пика. Вчера, 2
октября, произошло массовое столкновение с милицией на Смоленской площади в Москве, сегодня сторонники Верховного Совета прорвали оцепление
вокруг Белого Дома, и телевидение на всю страну показало, как генерал Руцкой призывал взять мэрию и Останкино, а сам Хасбулатов кричал в
микрофон, что нужно штурмом брать Кремль и выгонять оттуда узурпатора-президента и прочих преступников. Боевые группы генерала Макашова
отправились на захват мэрии, а вот сейчас штурмуют телецентр. Что же это, если не война? Останкинский телецентр выведен из строя, но хорошо, что
есть еще Шаболовка, оттуда вещает Российский канал.
В Москве поздний вечер, в Кемерове — глубокая ночь, но все сидят в редакции в ожидании новостей. До самого утра смотрят прямой эфир с
Шаболовки, куда приглашены видные политики, общественные деятели и просто известные и уважаемые люди, призывающие поддержать Президента Ельцина.
Даже Руслан, несмотря на ломоту в костях и сильную головную боль (врачи предупредили, что после такой травмы боли будут преследовать его всю
жизнь, особенно при перепадах давления), не уходит. Только одна Лена Винник периодически убегает домой кормить малыша и снова возвращается,
оставив ребенка с мамой и мужем.
Только одна Лена Винник периодически убегает домой кормить малыша и снова возвращается,
оставив ребенка с мамой и мужем. Все голодны, но редакционный буфет откроется только в десять утра.
— Вот! — вбежала запыхавшаяся Лена, вернувшаяся после очередного кормления. Она положила на стол полиэтиленовый пакет и стала
вытаскивать из него продукты. — Хлеб, помидоры, соленые огурцы, сало и «Сникерсы». Больше ничего нет.
Все радостно накинулись на еду. Как хорошо, что есть свобода торговли! Теперь можно в любое время суток купить с рук хотя бы нехитрую
еду, а то раньше как было? Не успел купить продукты до восьми вечера, пока магазины открыты, — сиди голодным до восьми утра.
— Ну что там? — с тревогой в голосе спросила Лена, сняв плащ и усевшись на свое место. — Есть что-нибудь новое?
— Говорят, в Москву ввели армейские части, но они пока ничего не предпринимают, — ответил сидящий рядом Руслан, с вожделением вонзая
зубы в мясистый помидор, который он ел не разрезая, как яблоко.
— Кошмар! Неужели они допустят, чтобы на улицах шли бои? Люди же пострадают!
— Ленка, их не волнуют люди, их волнует власть. Люди — мусор.
— А зачем тогда нужна власть? Чтобы управлять мусором?
— Риторический вопрос, — вмешался завотделом новостей. — Власть — самоценность, ее добиваются не для того, чтобы, а потому что. Цели
никакой, важно самосознание себя как носителя власти. Тебе этого не понять.
— Это почему же? — обиженно поинтересовалась Лена. — Вроде бы я не тупее вас, Николай Игнатьевич.
— Дело не в тупости, а в особенностях менталитета. Стремление к власти свойственно мужскому менталитету, а не женскому. Ты вот
задумывалась, почему так мало женщин у власти? Вроде они и не глупее мужиков, а чаще даже и умнее, и образованнее, и сила воли у вас почти
всегда мощнее, чем у нас, а во власть не ходят. Знаешь, почему?
— Ну и почему?
— Да потому, что вам это не нужно. Вы к этому не стремитесь. У вас совершенно другие ценности, и вы никак не можете понять, зачем мы
рвемся к власти. А мы, со своей стороны, не можем понять, почему вы хотите такое же платье, как у, допустим, Мани или Тани, и в то же время