злишься. А ты не думай об этом, ты думай только о том, что он — несчастный человек, потерявший на войне обе ноги, что у него совсем нет радостей
в жизни, кроме редких встреч со старыми друзьями, и каждый твой приход делает его счастливым. Это — как подарки дарить, так же радостно и
приятно. Ты, когда идешь к нему, думай о том, что собираешься сделать человеку подарок, который его обрадует.
Вот увидишь, тогда и настроение
будет совсем другим, и возвращаться будешь веселым.
— Ты еще будешь меня учить! — вспыхнул Игорь. — Ничего не знаешь, а лезешь со своими глупыми советами! Что ты вообще понимаешь? Что ты
знаешь о наших отношениях? Иди пей чай с предками, вы же там мировые проблемы обсуждаете, вот и обсуждайте. А меня оставь в покое. Я устал и
хочу спать.
Ира послушно поднялась и пошла к двери.
— Спокойной ночи.
Уже через несколько минут Игорь испытал некоторое раскаяние. И чего он на Ирку вызверился? Она-то в чем виновата? Сидела рядом с ним
такая тихая, добрая, такая нежная и красивая, гладила его по руке, давала советы, ну пусть глупые, но ведь искренние, от всей души. Да и
советы-то не такие уж глупые, если вдуматься, просто для их с Женькой случая неподходящие, а так жена ведь все правильно говорила. Теперь вот,
наверное, обиделась, надуется, родителям пожалуется… Хотя нет. Не тот Ирка человек, чтобы предкам жаловаться. Она вообще никогда не жалуется,
характер такой. И не обидчивая, это тоже надо признать. Не то, что Вера. Той слово не так скажешь, голос повысишь или просто тон ей не
понравится — и уже слезы, обиды, долгое молчание. Могла так надуться, что по нескольку дней с Игорем не разговаривала. Мать тогда сильно
переживала, все пыталась их помирить, да не тут-то было, у Веры гордости и самолюбия выше головы, даже непонятно, как это вмещается в таком
маленьком тельце. А Ирка совсем другая, они уже три года знакомы, без малого два года женаты — и ничего не происходит такого, что в изобилии
присутствовало в его супружеской жизни с первой женой. Ни ссор, ни конфликтов. А ведь Игорь ведет себя со второй женой точно так же, как с
Верой, хамит, грубит, настроение не прячет — не считает нужным напрягаться. Ирка все терпит. Неужели она так сильно его любит, что готова
мириться со всеми отрицательными сторонами его характера? Ну надо же…
С этим приятным недоумением, вытеснившим на время тяжелый осадок от встречи с Замятиным, Игорь и уснул.
Наталья
Глубоко вдохнув, Наташа вобрала в легкие побольше воздуха. Она редко бывала за городом, с тех пор, как сыновья всерьез занялись спортом,
регулярные поездки на дачу к Левиным-Гольдманам пришлось отменить, у мальчиков совсем не было свободных выходных дней. Когда Наташа была
маленькой, еще не было садовых участков и шести соток, а проблемы дачи всегда и всюду обсуждались только в контексте «чтобы было, где детям
подышать воздухом». Она и выросла в убеждении, что ездить за город нужно только ради детей, искренне не понимала Анну Моисеевну, обожавшую
дачную жизнь, и постоянно отказывалась от Инкиных приглашений провести хотя бы один выходной день на природе. Ну как это так: она будет отдыхать
на свежем воздухе, когда мальчики на тренировке или сидят за уроками, а дома столько дел… В тех редких случаях, когда Инне удавалось настоять на
своем и вытащить подругу на дачу, Наташа получала истинное удовольствие и не понимала сама себя — ну почему она так редко приезжает? Однако по
возвращении в Москву радость от вкусного чистого воздуха, покоя и тишины быстро забывалась, и следующая вылазка за город снова требовала долгих
терпеливых уговоров со стороны Инны и Гриши.
— Кайфуешь? — лукаво подмигнула идущая рядом Инна.
— А как сопротивлялась, как сопротивлялась! Небось всю ночь у плиты стояла, готовила
еду своей ораве на целый день в двойном размере, чтобы не дай бог никто не оголодал, пока ты три часа воздухом подышишь. Разбаловала ты их,
Натуля, вот что я тебе скажу. Не приведи господь, заболеешь или в командировку длительную уедешь, они там без тебя плесенью покроются и умрут от
истощения. В твоем коллективе, по-моему, только Бэлла Львовна умеет жить самостоятельно, а все остальные привыкли за твою спину прятаться.
— Инка, и ты туда же, — простонала Наташа. — Замолчи немедленно, иначе я тебя укушу. Хватит мне того цирка, который Ирка устроила, уж
ты, пожалуйста, не добавляй.
С памятного воскресного обеда прошло два месяца, уже заканчивался ноябрь, воздух был сырым и холодным, но все равно вкусным, наполненным
запахами догнивающих листьев, подмерзлой земли и раннего снега. Они приехали втроем — Инна, Григорий и Наташа. Дочь Инны и Гриши красавица
Юленька уже активно бегала на свидания и к поездкам родителей на дачу давно потеряла интерес. Зато Анна Моисеевна со своими двумя овчарками жила
здесь с апреля и перебиралась в город только ближе к зиме. Собственно, одной из целей сегодняшней поездки как раз и было помочь пожилой женщине
собрать и уложить вещи к приезду Инкиного отца Бориса Моисеевича, который должен был появиться к вечеру, чтобы увезти сестру. В одной Гришиной
машине четверо взрослых с багажом и двумя крупными собаками никак не помещались.
Когда накануне вечером Инна позвонила и безнадежным голосом в очередной раз предложила Наташе съездить на дачу «проветриться», та, не