обделен. В последнее же время мысль о том, что у Андрея есть другая женщина, неприятно скребла сердце.
Во рту пересохло, Наташа залпом выпила бокал легкого вина и с удивлением обнаружила на столе тарелки с закуской. Она и не заметила,
когда их принесли! Неужели они целовались так долго, что официанты успели расставить все эти вазочки и салатнички? Ей казалось, что их губы
встретились всего на несколько секунд.
— Ты меня совершенно выбил из колеи, — честно призналась она.
— Я была уверена, что уже не могу почувствовать такое волнение от обычного
поцелуя. В моем-то возрасте и при моем стаже супружеской жизни!
— Это не обычный поцелуй, — мягко возразил Ганелин. — Это поцелуй любящего мужчины, который ждал его двенадцать лет. Я могу задать тебе
вопрос?
— Конечно.
— Этот поцелуй был в честь праздника, или он что-то означает? Только скажи мне правду, чтобы я понапрасну не надеялся.
Она внимательно посмотрела на его такое доброе круглое лицо. Глаза за большими стеклами очков показались ей незнакомыми. И весь он,
полноватый и мягкий, словно бы подтянулся, стал суше, даже щеки как будто ввалились. Бог мой, да тот ли это Андрюша, которого она знает столько
лет, с которым дружит, к которому обращается за помощью, а случается — и плачет в жилетку, жалуясь на проблемы и неприятности? Перед ней сидел
совсем другой мужчина, оцепеневший от напряжения и готовый к горькому разочарованию. Мужчина, который ее любит. Мужчина, который ее хочет. И что
самое удивительное — которого хочет она сама.
Внезапно в ней проснулся зверский аппетит. А эти закуски так вкусно пахнут, и выглядят чудесно… Она посмотрела на часы. Без десяти пять.
В шесть ей нужно быть дома. Что ж, значит, не сегодня.
— Не сегодня, — машинально произнесла она вслух.
— Ты хочешь сказать, что ответишь мне в другой раз? — глухо спросил Андрей.
— Нет, Андрюша, я хочу сказать, что у нас остался всего час, поэтому давай сегодня побудем здесь. А завтра я к тебе приеду, хорошо?
— Ты не шутишь? Не разыгрываешь меня?
— Даже если бы ты не подарил мне сегодня цветы и не напомнил о годовщине нашего знакомства, я бы все равно тебя поцеловала. Мне кажется,
что я… Впрочем, ерунда это все. Давай поедим, а?
Андрей снял очки, зажмурил глаза, потер их пальцами.
— Это не ерунда, — тихо сказал он. — Но все будет так, как ты хочешь. Я очень тебя люблю и надеюсь, что до завтра ты об этом не
забудешь. Что тебе положить?
— Вот это, — Наташа ткнула пальцем в салатник, наполненным чем-то пестрым и издающим упоительный запах. — И еще вот это, не знаю, как
называется. Короче, клади все подряд, у меня праздник.
— У нас, — с улыбкой поправил ее Ганелин.
— У нас — это само собой. А еще у меня лично. Я впервые за много лет снова почувствовала себя женщиной. За это стоит выпить, как ты
считаешь?
***
1 сентября первый день нового учебного года принес неожиданность. Сыновья вернулись из школы, пообедали и сели за уроки. Обычно уже в
четыре часа оба убегали в бассейн, но часы пробили пять, потом шесть… Обеспокоенная Наташа заглянула к ним в комнату.
— А на тренировку? Не пойдете?
Сашка только нетерпеливо мотнул головой, не отрываясь от задачника по физике, обстоятельный же Алеша счел нужным объясниться.
— Мама, мы с Сашкой решили больше спортом не заниматься, — солидным баском заявил он.
— Это еще почему? Что случилось? Вас выгнали из команды?
— Никто нас не выгонял. Сашке на следующий год в институт поступать, ему нужно много заниматься. Нечего время зря тратить.
— Ну хорошо, это я могу понять. А ты? — спросила ошеломленная Наташа младшего сына.
— Да ну, чего я без него ходить буду… — протянул Алеша. — Мне одному скучно.
— Сыночек, — строго сказала она, — это рассуждения на уровне маленьких детей. Что значит «скучно»? Если Саша поступит в институт, ты в
школу ходить перестанешь, потому что тебе одному скучно?
— Мать, кончай грузить, — подал голос старший сын. — В Чечне война идет, я в армию не хочу. Спорт — это классно, но жизнь не спасает.
— И когда же тебе пришла в голову эта мысль? Вы же только что вернулись со сборов, стало быть, еще месяц назад собирались продолжать
тренироваться.
— А вот как раз когда мы на сборах были, Грозный и бомбили, — пояснил Алеша. — У одного парня брат там погиб, ты его знаешь, Сережка,
веснушчатый такой. За ним родители приехали и забрали. Мы тогда с ребятами много об этом разговаривали. Многие испугались, не только мы с
Сашкой. После этого полкоманды разбежалось. Все поняли, что надо браться за ум и в институт поступать. Бэлла Львовна сказала, что мы правильно
решили.
— Ах, Бэлла Львовна, — протянула Наташа. — Тогда конечно. Только странно, что вы с ней посоветовались, а со мной нет.
— А ты что, не согласна? — удивился Алеша. — Я хотел еще вчера тебе сказать, а Сашка говорит, не надо, мама с Бэллой Львовной всегда
заодно, если баба Бэлла одобрила, то и мама будет не против.
— О господи, — Наташа опустилась на диван, на котором спал Саша, откинулась на спинку и вытянула ноги. — Огорошили вы меня. Ну ладно —
я, но хотя бы с отцом вы об этом говорили?
— Мы пытались.
— И что он сказал?
— Сказал, что получать образование нужно, но руководствоваться при этом собственной трусостью — стыдно.
— Что, прямо так и сказал? — не поверила Наташа.
— Слово в слово, — подтвердил Саша. — Своими ушами слышал. Тебя дома не было, тогда мы к Бэлле Львовне пошли советоваться. Надо было