прошу вас только об одном: давайте расстанемся по-доброму, без скандалов и взаимных упреков. Вы теперь все обо мне знаете, вы знаете, что я вас
обманывала, и после этого мы не можем жить вместе, вы сами это признаете. Пожалуйста, давайте не будем ссориться.
Лизавета преодолела охвативший ее ступор, сделала шаг от порога и уселась за стол напротив Иры.
— Я рада, что ты оказалась разумным человеком, — произнесла она дрогнувшим голосом. — Мне пришлось выдержать длительную дискуссию с
Виктором Федоровичем, я еще вчера сказала ему, что намерена настаивать на том, чтобы ты нас покинула. Виктор Федорович был против, он считал,
что это дело твое и Игоря, если муж и жена хотят быть вместе, то никто не имеет права в это вмешиваться. А если ему и мне неприятно твое
общество, то он готов приложить все усилия к тому, чтобы вы с Игорем жили отдельно. Если Игорь захочет, чтобы ты осталась с ним, Виктор
Федорович сегодня же свяжется с риэлторами, чтобы подыскивали варианты размена.
Значит, Виктор Федорович не стал ее защищать. Он согласен с Лизаветой. Он готов сделать так, чтобы не жить с Ирой под одной крышей. Ну
что ж, значит, она решила правильно. Ему тоже тяжело ее постоянное присутствие. К тому же он, скорее всего, давно уже остыл и сожалеет о том,
что когда-то позволил себе увлечься. Да, Ира ему нравилась, очень нравилась, ее женское чутье знало об этом совершенно точно. Но то же самое
чутье говорило, что у Виктора Федоровича это проходит. Или вообще уже прошло. Теперь ему неприятно вспоминать о своей слабости, он тяготится
присутствием влюбленной невестки и готов даже роскошную квартиру разменивать, чтобы избавиться от Ирины.
Теперь ему неприятно вспоминать о своей слабости, он тяготится
присутствием влюбленной невестки и готов даже роскошную квартиру разменивать, чтобы избавиться от Ирины. Да ладно, Виктор Федорович, к чему
такие жертвы! Она все понимает. Она сама уйдет.
— Не нужно размена, Елизавета Петровна. Не думаю, чтобы Игорь стал цепляться на наш брак. Он давно мне изменяет, и вы прекрасно об этом
знаете. Полагаю, он будет даже доволен, что снова станет свободным и останется с вами. Пройдет еще какое-то время, и вы подыщете ему очередную
жену, с хорошей родословной и прекрасными рекомендациями. Ей он тоже будет изменять, потому что по-другому не может, он так устроен. Вряд ли она
станет терпеть это так же долго и с таким же смирением, как я. Хотя как знать, все может быть… Налить вам кофе?
— Да, — рассеянно кивнула Лизавета, разглядывая пятнышко на пластиковой поверхности стола и пытаясь отскрести его наманикюренным
ноготком. — С молоком и без сахара.
— Я помню, — улыбнулась Ира.
Она решила не затягивать процедуру, разбудила Игоря и пока он принимал душ, брился и завтракал, уложила вещи в два больших чемодана.
Поместилось все, кроме, разумеется, верхней одежды, которую можно просто сложить на заднее сиденье. Игорь, спокойно воспринявший ее решение об
уходе, вызвался помочь отнести чемоданы в машину. Виктор Федорович еще не вставал, Лизавета сказала, что он накануне так разнервничался, что
полночи не спал, а потом принял снотворное, и вряд ли целесообразно его сейчас будить. Убедившись, что невестка добровольно сдает позиции и
уходит по собственной воле, избавляя их от необходимости разменивать квартиру, Елизавета Петровна подобрела и даже сама доставала из шкафа и
выносила в прихожую убранные до следующей зимы теплые вещи Ирины — шубу, пальто и зимнюю куртку.
Один чемодан запихнули в багажник «форда», другой поставили на пол между передними и задними сиденьями.
— В твоей квартире хотя бы мебель есть? — спросил Игорь, глядя, как она аккуратно складывает на сиденье верхнюю одежду.
— Нет пока. Но это ерунда, все можно купить.
— Дать тебе денег?
Она удивленно посмотрела на мужа. Откуда такое великодушие? Не иначе от радости, что она уходит и тем самым не дает повода для его
постоянных разборок с матерью, которая, небось, еще вчера стала требовать от сына, чтобы тот выгнал из дому лгунью-жену.
— Спасибо, Игорек, не нужно.
— Но у тебя нет денег, — настаивал он. — Надо купить самое необходимое. Возьми, — он вытащил из кармана куртки бумажник и принялся
отсчитывать купюры.
Ира осторожно, но твердо отстранила его руку.
— Я найду, у кого одолжить, не беспокойся за меня.
— Зачем же искать, одолжи у меня.
— Вот видишь, — усмехнулась она, — ты уже со мной развелся. Я еще от дома отъехать не успела, а ты мне деньги одалживаешь. Мужья своим
женам деньги не одалживают, они их так просто дают, безвозмездно. Спрячь бумажник, Игорек, мне ничего не нужно.
В девять утра Ира перетащила через порог своей новой квартиры два чемодана на колесиках, потом спустилась вниз и принесла остальные вещи
из машины.
Теперь ее дом будет здесь. Однокомнатная квартирка в Черкизово, требующая ремонта, поскольку прежние жильцы ее основательно загадили.
Ничего, она справится, главное — поставить задачу, а уж силы воли, настойчивости и упорства ей не занимать. Найдет работу, не будет ждать
милостей от кинорежиссеров, а станет зарабатывать чем-нибудь другим, обратится к Ганелину, он поможет, устроит ее куда-нибудь хотя бы