смертельно боитесь появиться в общественном месте одинаково с ними одетой. То есть пусть у меня такое платье будет, но пусть никто об этом не
знает. С нашей, мужской, точки зрения — полная бредятина, а для вас, девушек, это важно, и вы там чего-то себе переживаете, интригуете,
выстраиваете.
— Интересно вы рассуждаете, Николай Игнатьевич. Вас послушать, так получается, что мы — такие умницы, а расходуем свой интеллектуальный
ресурс на мелкие глупости, так, что ли?
— Я не сказал, что это мелкие глупости. Для вас это важно, а нам не понять. Точно так же для мужчины важна власть, а женщина этого не
понимает, для нее политическая власть — ненужная в хозяйстве абстракция. Другое дело, власть в семье, вот за нее вы до последнего драться
будете. Потому как от власти в семье есть ощутимая практическая польза в ведении хозяйства и обустройстве быта. О, тихо, новости начались!
Общий треп мгновенно прекратился, все глаза устремились к телевизионному экрану.
Пока никаких кардинальных изменений, в Москве пять
часов утра. Присутствующие снова углубились в обсуждение политической ситуации, кто-то помчался готовить материал в вечерний выпуск газеты,
кто-то ушел звонить в Москву знакомым, одни вычитывали верстку, другие, вооружившись толстыми синими и красными карандашами, редактировали еще
не сверстанные материалы.
В десять утра армейские подразделения начали штурм Белого дома. Бой в центре столицы транслируется в прямом эфире. По мосту идут танки.
Руслан несколько раз моргнул и потер глаза. Может быть, он спит? Или находится под наркозом, потому что никто его из больницы не выписывал, ему
делают очередную операцию, и все, что он сейчас видит, не более чем наркотический бред? Галлюцинация? Это же Москва, столица его Родины, она
должна всегда и во всем быть высоким образцом, достойным подражания. И вдруг такое: все перессорились, натравливают друг на друга военных,
кричат, беснуются, генерал Макашов даже матом ругается, его на всю страну слышно… Как будто это вовсе не Москва, которая с детства
представлялась Руслану гордой и прекрасной, а какая-то деревня, очень большая деревня, где бушуют и громят все, что попадается под руку,
перепившиеся мужики.
«Я обязательно напишу об этом, — думал он, глядя на горящий Белый дом. — Я попытаюсь проанализировать свои ощущения и понять, чем была
Москва для нас, живущих так далеко от столицы, и чем она стала сейчас. Что она олицетворяет? И кинемся ли мы ее защищать, если случится война?
Или будем защищать только свой дом, свои стены, потому что такая Москва, которую я видел в последние двое суток, это позор для цивилизованной
страны? Или не позор? Может быть, я ошибаюсь?»
***
Власть Президента была восстановлена, страсти понемногу утихли, и в конце октября Руслан, наконец, выбрал время, чтобы дозвониться до
Дюжина.
— Я решил, что вы передумали, — равнодушно отреагировал на его звонок Сергей Васильевич. — Пропали куда-то.
— Я попал в аварию и восемь месяцев пролежал в больнице, — объяснил Руслан. — Недавно только вышел. Так вы мне поможете?
— Я уже созванивался со своим приятелем из суда, он вас ждал еще тогда, в феврале. Теперь надо снова его искать и снова договариваться,
может быть, он в отпуске или вообще ушел с этой работы. Перезвоните мне через несколько дней.
К счастью, председатель суда с работы не ушел и в отпуск не уехал, и уже через неделю Руслан сидел в пустой комнате адвокатов в здании
суда и читал уголовное дело об убийстве своего брата. Никогда ему даже в голову не приходило, как это муторно! И дело даже не в том, что
приходилось смотреть на фотографии мертвого Михаила или на снимки ножа, которым он был убит. Просто уголовное дело совсем не похоже было на
детективные романы, которые он всю жизнь читал. Написанные от руки протоколы приходилось разбирать буквально по словам и слогам, и бывало
страшно обидно, когда, с трудом прочитав один протокол и угробив на одну страницу целых полчаса, Руслан понимал, что в нем не содержится ничего
нового по сравнению с тем, что он уже прочел раньше.
Все было именно так, как рассказывали на суде и как говорил бывший следователь. Брат Михаил без разрешения взял из гаража Камышовского
горисполкома служебную машину ВАЗ2106 и уехал на денек «проветриться».
Это случалось и раньше, Мишка вообще любил природу и одиночество, а
заведующий гаражом к нему благоволил, равно как и исполкомовский начальник, которого Мишка возил в качестве водителя. И иногда по Мишкиной
просьбе ему разрешали взять машину для собственных нужд, выдавали талоны на бензин, правда, путевку не выписывали.
В районе поселка Беликово гражданин Нильский остановил машину на опушке леса и, будучи в нетрезвом состоянии, начал приставать к
проходящему мимо гражданину Бахтину, который незадолго до этого выпил полбутылки водки. Что за этим последовало — хорошо известно.
А вот и заключение судебно-медицинской экспертизы. Резаная рана… ширина… глубина… локализация… Содержание алкоголя в крови… промилле…
Руслан прикинул — получалось, что Мишка выпил немало, граммов триста пятьдесят. Где? Зачем? Почему? Может быть, они вместе с Бахтиным выпивали?