убийстве собственного сына. И вдруг я узнаю, что за моей спиной ты пыталась встретиться с убийцей. А может быть, не только пыталась, но и
встретилась. И ни слова не сказала мне об этом. Согласись, это выглядит странным.
— Мне все равно, как это выглядит. Ты нашел свою правду?
— Пока нет. А ты? Ты ее случайно не нашла? О чем ты говорила с Бахтиным? Что он тебе сказал?
— Я с ним не встречалась.
— Тогда зачем эти телефоны? — он в сердцах ткнул пальцем в лежащую на столе записку. — Что все это означает?
Ольга Андреевна побелела, судорожно сжала в пальцах чайную ложечку, которой нервно постукивала по столу.
— Я запрещаю тебе разговаривать со мной в таком тоне! Ты слишком увлекся образом Шерлока Холмса и забыл, что перед тобой мать, а не
посторонняя женщина. Много лет я тебе твержу, чтобы ты прекратил свои поиски, потому что они ни к чему не приведут. Я тебя умоляла, заклинала,
уговаривала. Я плакала. Только что на колени перед тобой не становилась. Но ты продолжаешь делать по-своему. Ты не слышишь моих слов и не
уважаешь мои чувства. Ты вообще забываешь о том, что я — твоя мать и ты должен со мной считаться.
— Я ничего не забываю, мама, я помню о том, что ты — мать, у которой отняли сына, а потом еще и оболгали его, выставили пьяницей и
хулиганом. И все эти годы я не понимал твоего равнодушия. Почему ты так против того, чтобы я узнал правду? Почему ты пытаешься выгородить
Бахтина?
— Я никого не выгораживаю, я защищаю свой душевный покой. Я не желаю, чтобы ты копался в этом деле, я не желаю вспоминать о смерти
Мишеньки и говорить об этом. Можешь ты хотя бы это понять?
— Могу. Тогда зачем ты искала Бахтина? Зачем, мама? О чем ты собиралась говорить с ним, если не о Мише? О погоде? О политике?
Мать молчала, глядя через открытое окно на распускавшуюся в саду нежную зелень. Руслан подсознательно чувствовал, что надо остановиться,
свернуть разговор и вывести его снова в мирную колею. Но остановиться уже не мог. Его глубоко задевала мысль о том, что мать тайком от него
встречалась с убийцей брата. Ладно, пусть она не одобряет и не поддерживает его поиски истины, это ее дело. Но действовать за спиной сына — это
уж слишком. Выходит, ее нежелание узнать правду — всего лишь показуха. На самом деле она хочет что-то скрыть. От кого? От него, от своего сына
Руслана?
— Я уже давно подозревал, что ты пытаешься от меня что-то скрыть, — продолжал он. — Кому может помешать правда об убийстве? Только
одному человеку — Бахтину. И тот факт, что ты не желаешь этой правды, говорит о том, что ты хочешь защитить убийцу. Никакого другого объяснения
нет. Что вас связывает? Давнее знакомство? Любовь? Общий ребенок? У Мишки был другой отец, Колотырин. Значит, остаюсь я.
— Это не так, — едва слышно прошептала Ольга Андреевна.
— Мама, как я могу тебе верить? Ты все время обманываешь меня, ты встречаешься с Бахтиным и скрываешь это. Вспомни, мне было
четырнадцать лет, когда я нашел Колотырина. Всего четырнадцать. Неужели ты думаешь, что я сейчас, в двадцать восемь, не смогу выяснить, от кого
ты меня родила? И не делаю я этого по одной-единственной причине. Я подозреваю, что мой отец — Бахтин, но пока я не закончу свое расследование,
я не хочу подходить к нему слишком близко, чтобы он раньше времени не встревожился. Но, может быть, я напрасно беспокоюсь? Может быть, ты еще
восемь лет назад предупредила его, и он уже восемь лет отлично знает, что я под него копаю? Предупрежден — значит, вооружен, не так ли? Я
столько лет бьюсь над тайной убийства моего брата, а Бахтин, оказывается, давным-давно в курсе и принимает соответствующие меры к тому, чтобы я
ничего не узнал. Подкупает свидетелей, обрубает концы, все как положено. Мама, а тебе не кажется, что ты меня предала? Меня, своего сына,
которого ты вырастила, ты продала с потрохами давнему случайному любовнику. Почему? Почему он оказался для тебя дороже? Потому что у него денег
больше?
— Остановись, Руслан, — громко и предупреждающе произнесла Ольга Андреевна, — ты говоришь страшные вещи.
— Не останавливай меня. Тебе нужны были деньги, поэтому ты разыскала Бахтина и предупредила его, да? Сколько он тебе заплатил за эту
информацию? За сколько ты продала своего сына?
Ольга Андреевна вскочила, опрокинув стул.
— Не смей! — закричала она. — Замолчи немедленно! Не смей так говорить! Ты чудовище! В тебе нет ничего человеческого! В твоей душе одни
грязные мысли и черные подозрения! Убирайся с глаз моих, чтобы я тебя больше не видела!
На крик прибежали испуганные Семен Семенович и Яна. Девушка схватила Руслана за руку и по ступенькам силой стащила с крыльца в сад.
Семен Семенович хлопотал над рыдающей Ольгой Андреевной, капал в мензурку валокордин и что-то негромко говорил ей. Руслан был уверен, что к утру
мать остынет, но когда на следующий день Ольга Андреевна не произнесла в его адрес ни слова и даже взглядом не удостоила, он понял, что дело
плохо. С Яной мать была приветливой и любезной, но сына для нее словно вообще не существовало. В тот же день Руслан с Яной уехали из Камышова.
Сразу же после майских праздников они подали заявление в ЗАГС, регистрацию брака им назначили на конец июля, о чем Руслан, конечно же,