никакого значения. У вас есть полчаса?
— Не знаю, надо у Наташи спросить. Она там, — девушка показала рукой на массивную дверь.
— Кто такая Наташа? — тут же начал напирать бородатый. — Мама, сестра?
— Воронова, — только и сумела выдавить из себя Ира.
— Ах, Воронова! — почему-то обрадовался режиссер. — Наталья Александровна?
— Ну да.
— Момент!
Он решительно потянул за ручку двери и скрылся в кабинете, а через минуту вышел, лучезарно улыбаясь.
— Все в порядке, Наталья вас отпустила. За мной!
— Куда? — испугалась Ира, хотя сердце ее сладко замерло.
За мной!
— Куда? — испугалась Ира, хотя сердце ее сладко замерло. Вот оно, то, о чем грезит каждая или почти каждая девушка. Случайная встреча со
знаменитым режиссером, один острый взгляд, брошенный мимоходом, и тут же приглашение сниматься в кино. Он сказал, полчаса? Наверное, ее ведут
делать кинопробы.
Но никаких кинопроб не было. Ее сразу посадили к гримеру, молодому парню, который почти ничего не делал, только прическу изменил и тон-
пудру наложил. И сразу же после этого ее повели в павильон, где была выстроена декорация, имитировавшая какое-то общественное место, не то
отделение милиции, не то больница. Коридор со стульями и дверьми, на стульях сидят люди разного возраста и по-разному одетые.
— Вы сидите вот здесь, — стал объяснять ей режиссер, — вам плохо, голова болит или еще что-нибудь в этом роде. Мимо вас проходит
мужчина, вот этот, — он показал на стоящего неподалеку актера, болтающего с бородатым толстяком, — вы пытаетесь схватить его за руку и говорите:
«Але, мужик.» Все. Поняли? Только два слова: «Але, мужик». И за руку хватаете.
— Поняла, — послушно кивнула Ира.
— Давайте попробуем.
Они два или три раза прорепетировали сцену, Ира хватала актера за руку и несчастным голосом произносила:
— Але, мужик…
Актер брезгливо отдергивал руку и быстро проходил дальше. Когда режиссер остался доволен репетициями, сняли несколько дублей. Весь
эпизод занимал ровно три секунды.
— Спасибо, девушка, — поблагодарил ее бородатый. — Можете чувствовать себя свободной. Вас проводить?
— Не надо, я найду дорогу, — улыбнулась Ира. — Я здесь часто бываю, не заблужусь.
Ей казалось, что если она бывает здесь часто, то этот бородатый, а вместе с ним и режиссер должны отнестись к ней как-то по-другому, как
к своей, что ли… Но он, казалось, пропустил ее реплику мимо ушей.
— Ну и хорошо. Я Наталье позвоню насчет денег.
— Каких денег? — не поняла она.
— Вам же причитается гонорар за съемки.
Он больше не сказал ей ни слова, повернулся и помчался в другой конец павильона решать какие-то важные кинематографические задачи. Ира
поняла, что о ней здесь уже все забыли, и побежала в другой корпус, туда, где ее оставила Наташа.
— Ну как, — спросила Наташа, когда вышла наконец из начальственного кабинета, — сняли тебя в эпизоде?
— Сняли, — гордо подтвердила Ира, бодро вышагивая рядом.
— Трудно было?
— Да чего там трудного-то? Элементарно, Ватсон! Еще и гонорар обещали заплатить. Как ты думаешь, много дадут?
— Три рубля, — бросила Наташа, не останавливаясь. — Или меньше.
— Сколько-сколько?!
Ира даже задохнулась от возмущения. Ее снимали как настоящую актрису, гримировали, причесывали, репетировали, и за все это заплатят
только каких-то несколько жалких рублей? Не может быть!
— На больше ты не наработала.
Несколько следующих дней Ира только и делала, что рассказывала на работе, как она стояла в мосфильмовском коридоре, как к ней подошел
«Сам» с помощником, как ее взяли сниматься в эпизоде… Счастью ее не было предела, она уже видела себя на звездном олимпе в окружении известных
актеров. Она, такая красивая и стройная, молодая и талантливая, стоит на сцене в длинном вечернем платье с голыми плечами, а кто-нибудь ужасно
заслуженный, например, Глузский или Лановой, вручают ей цветы и статуэтку — символ победы в конкурсе на лучшую женскую роль. И ручку ей целуют.
А она благодарит и ослепительно улыбается…
Через несколько дней Наташа снова взяла ее на Мосфильм. На этот раз она не оставила Иру в коридоре, а повела в просмотровый зал, такой
же, как в кино, только маленький. В зале уже сидело много народу, среди них Ира увидела и режиссера, и его бородатого помощника, и гримера,
который ее готовил к съемке, и актеров. Наташа села вместе с ней сзади, режиссер приветливо помахал им рукой и улыбнулся. Через некоторое время
погас свет, на экране возникло изображение, и Ира поняла, что сейчас идет рабочий просмотр отснятого материала. Вот актер, которого она хватала
за руку, поднимается по лестнице и идет по коридору. Коридор тот самый, Ира сразу его узнала, значит, сейчас и она появится на экране… Но что
это? Какая-то страшная толстая девка с уродливым опухшим лицом и нечесаными патлами. Они что, сняли другую актрису в этом эпизоде? Да нет,
одежда на ней та, в которой была Ира, это же ее джинсы, и ее майка, красная, с глубоким вырезом. Неужели это она тянет руку к проходящему мимо
актеру и лопочет:
— Але, мужик…
Эпизод закончился, пошел второй дубль. И снова то же одутловатое, испитое лицо, на котором с трудом можно угадать некоторые признаки