ее на руках носили и восхищались ее талантом, но этого я ей купить не могу. Я сделала для нее все, что могла. А угождать ей и прислуживать,
чтобы потешить ее непомерное самолюбие, я больше не буду. Вы меня осуждаете? Вы считаете, что я поступаю не по-родственному?
— Золотая моя, я не перестаю удивляться, как ты вообще терпела все это столько лет! Ты совершенно права. Знаешь, я хотела с тобой
посоветоваться…
— Да, Бэллочка Львовна, о чем?
— Марик все время просит, чтобы я приехала к нему, пожила месяц-другой. Он очень настаивает.
— Ну, а вы?
— Не могу решиться. Я ведь понимаю, он по мне не скучает.
— Что вы говорите, Бэллочка Львовна, как это он не скучает, — попыталась защитить Марика Наташа, но соседка выразительным жестом велела
ей замолчать.
— Если бы Марик скучал, он приезжал бы сюда, и не один, а с семьей, показал бы мне внуков. Но он был здесь четыре с половиной года назад
— и все. Только письма и телефонные звонки, правда, регулярные, не стану жаловаться.
Я отлично понимаю, что он хочет показать мне, как он живет,
какой у него дом, на каких машинах они все ездят, в каком бассейне купаются. Он похвастаться хочет, доказать мне, что он состоялся, что у него
все прекрасно, что его отъезд не был ошибкой. А для этого мне ехать совсем не хочется. Хотя внуков посмотреть хочу, очень хочу. Вот и терзаюсь,
не знаю, какое решение принять.
— Я считаю, что надо ехать, — твердо заявила Наташа. — Всегда лучше жалеть о том, что сделано, чем о том, что не сделано. Вы же ничего
не теряете. Оформите визу на два месяца, чуть что не понравится — покупаете билет и улетаете оттуда раньше времени.
— Говорят, американское посольство плохо дает визы, надо долго в очереди стоять, деньги платить, какое-то собеседование проходить, а
потом визу могут не дать без всяких объяснений. Двум моим приятельницам отказали и не сказали, почему. Они собирались в Штаты друзей навестить.
Такая морока с этой поездкой, прямо и не знаю, — пожилая женщина с сомнением покачала головой.
— Бэллочка Львовна, когда откажут — тогда и будем горевать, а пока что надо пробовать. Вы прислушайтесь к себе. Если у вас нет твердой
установки на то, чтобы точно не ехать, тогда надо ехать. Обязательно надо. Там ваша семья, сын, невестка, внуки. Вам предоставляется возможность
провести с ним несколько недель. Кто знает, как в будущем все сложится.
— Ты намекаешь на то, что мне уже немного осталось? — усмехнулась соседка.
— Ну что вы, я…
— Не хитри, я тебя насквозь вижу. И сама о том же думаю. Ехать мне не хочется, все эти посольства, справки, бумажки, визы, очереди,
многочасовые перелеты — это в моем возрасте не самое удачное и легкое мероприятие. Но увидеть их всех хочу. Жаль будет умирать, не повидавшись и
даже не узнав толком, какие у меня внуки. Значит, ты считаешь, я должна поехать?
— Обязательно. Звоните Марику, пусть оформляет приглашение. Мы вам поможем, отвезем куда надо, справки все соберем, в очереди с вами
постоим. Поезжайте, Бэллочка Львовна, я не думаю, что вы когда-нибудь пожалеете об этом.
Подхватив за плетеную ручку корзину с цветами, Наташа спустилась в свою новую квартиру. Алеша давно уже поужинал и крепко спал в своей
комнате на стареньком диванчике, который перетащили с четвертого этажа в ожидании новой мебели. Ганелин в гостиной смотрел телевизор.
— Ну как, получила свою порцию поздравлений? — спросил он Наташу.
— Получила. И твою порцию тоже. Спасибо тебе, Андрюша. Мне никогда еще не дарили таких красивых цветов.
Она засыпала, уткнувшись носом в его плечо. Мысли в сонной голове путались, волнение от показа сериала сплеталось с насмешливым
негодованием в адрес сестры и тревогой за Бэллу Львовну: как она в ее возрасте и с ее-то болячками перенесет длительный перелет, смену часовых
поясов и климата. Сны ей снились цветные, яркие, неспокойные, но утром, несмотря ни на что, Наташа чувствовала себя вполне отдохнувшей и бодрой.
Она все еще не избавилась от привычки в первые же после пробуждения секунды перечислять в уме домашние дела, которые необходимо переделать прямо
с утра, и после переезда к Андрею не уставала наслаждаться ежеутренним внезапным озарением, пониманием того, что теперь ее все это беспокоит
гораздо меньше.
Когда в квартире живут не шесть человек, а только трое, то и грязи, и стирки, и готовки в два раза меньше. И каждое утро, с
наслаждением потягиваясь в мягкой просторной кровати и с нежностью глядя на уютно сопящего Андрея, Наташа вспоминала слова из популярного фильма
«Москва слезам не верит»: в сорок лет жизнь только начинается. Правда, у Наташи эта самая жизнь началась чуть позже, в сорок три года, но сути
это не меняет.
Ирина
В мае по телевидению прошел показ сериала, а в июне на фильм «Соседи» напала пресса. Картину ругали, на чем свет стоит, обзывали дешевым
«хозяйственным» мылом, намекая на его коммунально-бытовую тематику. Многие резко критиковали режиссера и сценариста Наталью Воронову, обвиняя ее
в излишней самонадеянности, мол, если ты хороший документалист и публицист, то это вовсе не означает, что тебе и художественные фильмы по плечу.