елки неизменно, с самого детства, вызывала у Иры горькие рыдания. Сейчас она уже совсем взрослая, даже замужем побывала, а слезы все равно
наворачиваются.
— Иринка, разбери игрушки, ладно? — на ходу попросила Наташа, надевая дубленку и застегивая сапоги. — А Вадик вечером елку выбросит.
Конечно, все работают, у всех дела, на кого ж еще спихнуть горестное мероприятие, если не на Иру? У нее сессия, она дома сидит, к
экзаменам готовится. Правда, часа в три мальчики, Саша и Алеша, придут из школы, можно было бы им поручить разобраться с елкой, но они ведь
обязательно что-нибудь разобьют, а потом еще и порежутся осколками. Не дети, а ходячая катастрофа. Младший, Алешка — тот поспокойнее,
обстоятельный, дотошный, никогда ничего не разбивает, но ходит за Сашей как привязанный, а тот — ураган какой-то энергетический, песчаная буря в
пустыне, носится по квартире, сшибая все на своем пути. Если есть хоть что-нибудь на этом пути, что можно сломать или разбить, он непременно
сломает и разобьет, более того, если после такой аварии остается хотя бы малейший осколочек, можно дать стопроцентную гарантию, что этот
осколочек окажется в Сашиной ноге или в руке. А уж если таких осколков несколько, то и Алешке достанется, это и к гадалке не ходи.
Тяжко вздохнув, Ира решила в первую очередь выполнить грустную работу, чтобы она не отравляла целый день.
В их квартире давно уже не
пользовались ключами от дверей в комнаты, друг от друга ничего не запирали, а в случае необходимости пользовались простенькими задвижками, ведь
мальчишки такие непосредственные, могут вломиться к Наташе с Вадимом или к Ире, когда у нее в гостях молодой человек. Войдя в одну из двух
комнат, принадлежащих Вороновым, в ту, где стояла елка, Ира бросила взгляд на зеркальную дверцу шкафа. И конечно же, застряла минут на двадцать.
Надо худеть, черт возьми, куда это годится — в ее возрасте иметь такие пышные формы! В Наташины вещи не влезает, а это существенный момент,
потому что тряпки у сестры-соседки — дай бог каждому в это время повального дефицита. Наташка добрая, всегда дает любую шмотку поносить, но ведь
ее, шмотку эту, еще натянуть на себя надо. Килограммов, пожалуй, шесть, а то и все восемь необходимо срочно убрать. Да и в институте намекают,
что будущей актрисе следует следить за фигурой. А как следить, если Наташка такие торты вкусные печет? И картофельные пирожки с мясом, которые
постоянно делает Бэлла Львовна, тоже сбросу веса не способствуют. Да и кавалеры Ирины не балуют девушку разнообразием кулинарных предложений, от
приглашений в ресторан Ира отказывается, там обязательно спиртное наливать будут, а ей нельзя, совсем нельзя, ну ни капельки, Наташка убьет,
если запах учует, да и самой противно. Альтернативой ресторану может служить только заведение, где сплошные пирожные, торты, взбитые сливки и
прочие жироотлагающие безобразия.
«С сегодняшнего дня сажусь на диету, — решила Ира, поворачиваясь перед зеркалом и критически оглядывая бока и спину с намечающимися
предательскими складками. — Праздники закончились, теперь до 8 марта — ни-ни, ни граммулечки сладкого. Кто сказал, что у меня силы воли не
хватит? Если уж я пить бросила, то с этим-то и подавно справлюсь.»
Пить она бросила, это верно. Хотя и тянуло порой ужасно, но она приняла решение и твердо его выполняла. За столом поднимала рюмку вместе
со всеми, выпивала несколько глотков вина — и на этом все. Но чего стоило ей принять это решение!
Школу она закончила еле-еле. После смерти маленькой Ксюши Ира на несколько недель впала в тяжелейшую депрессию, а потом не выдержала,
написала покаянную записку и вскрыла себе вены. Она не знала, что кровь имеет обыкновение сворачиваться, вступая в контакт с кислородом, да и
время выбрала неудачное, бабка Полина ушла в магазин и вернулась раньше времени, в очереди стоять не стала — силы не те. Вернулась и увидела
внучку с разрезанными руками. Поскольку бабка, да будет ей земля пухом, мозги все к тому времени уже пропила окончательно, она и не сообразила,
что на самом деле произошло, и вместо того, чтобы вызывать «скорую», кинулась звонить Наташе на работу. Счастье, что та оказалась на месте. И
счастье, что поняла все правильно. Очень скоро в их квартире появился Андрей Константинович со своим саквояжиком. Крови Ира потеряла немного,
больше, конечно, страху натерпелась. Если бы бабка «скорую» вызвала, Иру бы наверняка в «психушку» запихнули, в то время всех, кто пытался
покончить с собой, полагалось считать психически больными. А так и не узнал никто, кроме близких.
Андрей Константинович тогда записку нашел и Наташе отдал. Ира очень хорошо помнит тот разговор, который состоялся у нее с соседкой.
Узнав, что Наташа прочла записку, в которой Ира просит прощения за смерть Ксюши и кается в том, что сделала, девушка не стала ждать, сама пошла
к соседке.
Узнав, что Наташа прочла записку, в которой Ира просит прощения за смерть Ксюши и кается в том, что сделала, девушка не стала ждать, сама пошла
к соседке. Наташа собиралась в детский сад за сыновьями, была пятница — время их забирать. Ира поняла, что явилась невовремя, но не в ее