предсказание Виктора Федоровича насчет рэкета сбылось, организовали надежную «крышу».
С такой поддержкой дело у Ганелина пошло с фантастической скоростью. Прошло не так уж много времени, и он смог профинансировать первый
фильм Наташи — «Законы стаи». Потом и второй — «Что такое хорошо и что такое плохо». За все это время сам Виктор Федорович обратился к Андрею с
просьбой только один раз, когда устраивал на работу бывшую жену своего сына. Они общались регулярно, Мащенко интересовался, нет ли проблем и не
нужна ли еще какая помощь, и кроме трудоустройства Веры Алексеевны никогда ни о чем Ганелина не просил.
Андрей вырос в России, а не на Марсе, и не верил в чистосердечные благодеяния со стороны незнакомых людей. Он долго выжидал, когда же
Мащенко, наконец, откроет карты и потребует в обмен на помощь и поддержку чего-нибудь криминального. Ганелин с самого начала предполагал, что
все это делается «не за просто так» и не за его прекрасные глаза, но ради того, чтобы помочь Наташе подняться и снять такое кино, какое ей
хочется, готов был на любые жертвы. Однако ни Виктор Федорович, ни его супруга, ни кто бы то ни было от их имени к нему ни с какими требованиями
не обращался.
Однако ни Виктор Федорович, ни его супруга, ни кто бы то ни было от их имени к нему ни с какими требованиями
не обращался.
Тогда Андрей перебрал список своих пациентов, знакомых и друзей и обнаружил среди них несколько человек, имеющих доступ к самой разной
информации, в том числе и комитетской. Через пару месяцев ему стало понятно, что скорее всего его никогда ни о чем не попросят, потому что сам
он на фиг никому не нужен. Нужна Наталья Воронова. И не только она одна. В ходе реализации политики Горбачева произошли грандиозные кадровые
перемены, в результате которых КГБ утратило значительные позиции, позволяющие влиять на умы и души населения. Было принято решение выбрать из
числа наиболее способных и талантливых деятелей искусства тех, кому целесообразно сегодня оказать помощь, чтобы потом, буде такая надобность
случится, в обмен на эту помощь потребовать лояльности. Духовные лидеры в нашей стране всегда были людьми искусства, чаще всего — литераторами
или режиссерами. И надо заранее позаботиться о том, чтобы таких лидеров, пропагандирующих «правильные идеи», в нужный момент можно было
выдвинуть из проверенных рядов.
Помощь тщательно выбранным кандидатам оказывали самыми разными способами, в том числе и тем, который использовали в случае Ганелина и
Вороновой. Андрей, переварив полученную информацию, подумал о том, что выбор Наташи в качестве объекта финансовой помощи произошел не без помощи
Виктора Федоровича Мащенко, а точнее, с его подачи. Дальше все сложилось само собой. Либо Наташа была любовницей Мащенко, либо он, работая на
КГБ, использовал ее в своих целях, опираясь на ее искреннюю и безоглядную веру в идеалы коммунистического общества. Скорее второе, нежели
первое, решил Андрей. Он слишком хорошо знал Наталью, чтобы поверить, что она могла вступить в интимные отношения с собственным преподавателем.
Нет, не тот характер. Зато о ее идеализме и доверчивости, над которыми она в последние годы открыто насмехалась, он был наслышан от нее же
самой.
— Значит, он все знал, — в ужасе пробормотала Наташа, выслушав Ганелина.
— Кто? Мащенко?
— Ну да. Господи, я так боялась все эти годы после истории с Прунскене! Сначала я просто переживала, чувствовала себя виноватой,
обзывала себя низкой стукачкой. А потом начала бояться, что он всем расскажет про меня… Чем известнее становилась, тем больше боялась. Утешала
себя тем, что Мащенко меня не идентифицирует, ведь я сменила фамилию, он меня знал еще Казанцевой. Радовалась, когда мне говорили, что внешне я
изменилась до неузнаваемости. Ирка, бедная, бросилась меня спасать, познакомилась с сыном Мащенко, чтобы подобраться к отцу и выяснить, помнит
он меня или нет. А он, оказывается, все эти годы помнил обо мне и не упускал из виду. Что же теперь будет, Андрюша?
— Ничего, — пожал плечами Ганелин.
— Как это ничего? Как — ничего?! — закричала она. — Они меня держат про запас, чтобы использовать! Это значит, что в любой момент ко мне
могут прийти и потребовать, чтобы я распространяла какие-то их политические взгляды, какие-то их идеи! Как ты не понимаешь, они же могут сделать
из меня марионетку! И я даже пикнуть не посмею.
— Не будет этого, Наташенька. В том ведомстве, о котором идет речь, сидят такие крутые профессионалы, какие тебе и не снились.
Если они
позволили этой информации выйти за пределы здания, значит, информация потеряла ценность. В противном случае я никогда не узнал бы об этом,
можешь мне поверить. Ты им больше не нужна. Иначе твой «Голос» не позволили бы прикрыть, а тебе не дали бы снимать художественные фильмы.
— Ты думаешь? — Наташа с сомнением покачала головой.
— Уверен. На двести процентов.
Она помолчала, обдумывая услышанное. Похоже, Андрей прав, очень похоже, ведь с того момента, как она сняла свой второй фильм на его
деньги, прошло девять лет. И за девять лет никто не попросил ее «отработать» за оказанную помощь. Большой срок, слишком большой, чтобы