посещением парикмахера и шестью часами. В моем распоряжении два часа. Имею я право ими распорядиться по своему усмотрению?
— Имеешь, — согласилась Наташа, пристегивая ремень безопасности.
— Только, пожалуйста, без присущего тебе размаха, ладно? Скромненько посидим, выпьем кофе с пирожным.
— Где ж ты такое пирожное видела, которое можно два часа есть? Нет уж, дорогая моя, отмечать — так отмечать. Тем паче живой пример перед
глазами, на прошлой неделе инаугурация Президента состоялась, и всем нам показали, как следует отмечать торжественные события.
— Да уж, — вздохнула она, — зрелище было то еще. Слушай, ты ведь врач как-никак, ну скажи, может здоровый человек так выглядеть и так
говорить?
— Не может, — убежденно ответил Андрей. — Так, как выглядел на инаугурации наш Президент, может выглядеть только тяжело больной человек,
которого накачали препаратами, чтобы он часа два-три продержался. А вообще-то ты странные вопросы мне задаешь, Наталья. Я был всегда уверен, что
телевизионщики все узнают первыми.
— Не всегда. И потом, Андрюша, я уже две недели на работе не показывалась. Ты же знаешь, сижу дома в полном отрыве от текущей
информации, придумываю историю на двадцать серий про жизнь, слезы и любовь.
— А как насчет божества и вдохновения? Побоку?
— С божеством некоторая напряженка, поскольку мы — продукты атеистического воспитания. А вдохновение изредка посещает. Хотелось бы,
конечно, почаще, но уж и за то спасибо, что хоть иногда приходит.
Андрей привез ее в ресторан на Лубянке. Судя по интерьеру, загадочным лицам официантов и полному отсутствию посетителей, цены здесь были
запредельные. Вероятно, денежная публика появится ближе к вечеру, а заскочить сюда пообедать никому и в голову не приходит.
— Андрюша, я есть не буду, мне еще дома придется ужинать, — сразу предупредила Наташа.
— Как положено хорошей хозяйке — со всей семьей? — поддел ее Ганелин. — Скажи, что у тебя сегодня разгрузочный день.
— Не поймут. Я же никогда не пыталась похудеть, у меня лишнего веса нет.
— А для общего оздоровления. Да ладно, не смотри на меня, как на врага народа, заставляющего тебя лгать любимым домочадцам. Закажем
что-нибудь совсем легкое.
Пока Андрей вполголоса общался с официантом, Наташа снова отвлеклась на свои мысли. Кажется, в ее жизни начался новый этап, и связан от
не только с уходом из телепублицистики, но и с ее поведением. Раньше ее встречи с Андреем Ганелиным проходили либо в присутствии Вадима, либо,
по крайней мере, с его ведома. Она бережно относилась к душевному спокойствию мужа и не хотела давать ни малейшего повода для ревности, тем паче
что реальных оснований для нее у Вадима и не было, она знала о чувствах Андрея, но отвечала ему только дружеским расположением. Теперь же вот
уже полгода она встречается с Андреем тайком от Вадима. Как это случилось? Да как-то так… Само собой вышло. Сначала голову начали посещать мысли
о том, что Вадим слишком отдалился от нее, перестал интересоваться ее работой и ее проблемами, целиком сосредоточился на торговле с целью
заработать деньги и освободиться от Люси с Катей. Потом был визит к Грише Гольдману, который позвонил сам и с возмущением напомнил Наташе, что
она не была у него уже целый год, хотя заботящиеся о себе женщины должны посещать гинеколога и стоматолога каждые шесть месяцев. Наташа пришла
на прием и, отвечая на привычные вопросы врача, вдруг сообразила, что не может вспомнить, когда они с мужем в последний раз были близки. Не то
три месяца назад, не то четыре. И это при том, что совсем еще недавно Вадим ни одной ночи не пропускал и ужасно расстраивался, когда по
объективным причинам приходилось устраивать перерыв. У самой Наташи период сексуальной активности закончился со смертью маленькой Ксюши, после
этого она к выполнению супружеских обязанностей относилась равнодушно, умело притворялась в объятиях мужа и тихонько радовалась, когда ее
оставляли в покое. По мере нарастания напряжения в семье после переезда сестры Вадим прикасался к ней все реже и реже, и Наташа даже не
заметила, как его интерес к ней угас вовсе. Открытие, сделанное в кабинете доктора Гольдмана, заставило ее о многом задуматься. Объяснить
сложившееся положение можно было только двумя способами. Первый: у Вадима есть другая женщина, с которой он чувствует себя более комфортно и
может обсуждать свои проблемы, связанные с работой на рынке. Говорить об этом с Наташей ему не хочется, потому что она ничего в этой работе не
понимает, и кроме того, его угнетает сам факт различия в их социальном статусе: она — известная тележурналистка, режиссер, а он на вещевом рынке
за прилавком стоит.
Второй способ объяснения: резкое изменение статуса, превращение из капитана первого ранга в рыночного торговца причинило
Вадиму слишком сильную психическую травму, которая усилилась в связи с появлением в их квартире тещи, свояченицы и племянницы. В результате —
психогенная импотенция, которая сама по себе стала дополнительным и самым сильным травмирующим фактором. Другой женщины у него нет, но и Наташа
его больше не интересует. Был, правда, и третий вариант, промежуточный: Вадим не может больше поддерживать близость с Наташей, так как не в