борьба между необходимостью действовать и острым нежелание что бы то ни было предпринимать. Сегодня около пяти часов вечера ему позвонил Жека
Замятин.
— Меня хотят убить, — заявил он без предисловий. В голосе Жеки слышались страх и неуверенность.
— С чего ты взял?
— Знаю.
— Тебе открыто угрожали? — поинтересовался Игорь.
— Нет, но…
— Может быть, тебе показалось? Приснилось?
— Не делай из меня придурка! Намекаешь на то, что я много пью?
— И на это тоже.
— Послушай, я говорю серьезно. Мне стало известно, что меня собираются убрать. Я слишком много знаю, я стал для них неудобен и опасен, и
они хотят от меня избавиться. Никто мне пока не угрожает, они в открытую не действуют, обстряпывают свои делишки потихоньку. Но я знаю точно,
мне верные люди шепнули. Ты должен мне помочь.
— Как?
— Не мне тебя учить. Ты сам знаешь, как. Я назову тебе имена, а ты уж сам решай. Я на тебя надеюсь. Если ты не поможешь — никто не
поможет. Сделаешь?
— Конечно. Давай имена.
Положив трубку, Игорь методично продолжал работать, писал постановления о производстве судебно-бухгалтерских экспертиз по большому,
тянущемуся больше года делу о злоупотреблениях и финансовых нарушениях в одном из московских банков, и одновременно краешком сознания обдумывал
то, что сказал ему Замятин, и прикидывал, к кому из знакомых оперативников лучше обратиться с этим вопросом. Можно к ребятам из «убойного»
отдела на Петровке, можно в управление по борьбе с организованной преступностью, а можно и к розыскникам по месту жительства Женьки, среди них
тоже есть знакомые, они сделают все как надо и возьмут преступников тепленькими при попытке совершения убийства.
Он не стал звонить сразу же, работа должна быть на первом месте, вот сперва он все закончит, а потом займется Жекиными проблемами.
Однако все необходимые документы были давно уже составлены и распечатаны на принтере, толстые папки уголовного дела убраны в сейф и надежно
заперты, а Игорь все сидел за столом, не уходил домой и никому не звонил.
Однако все необходимые документы были давно уже составлены и распечатаны на принтере, толстые папки уголовного дела убраны в сейф и надежно
заперты, а Игорь все сидел за столом, не уходил домой и никому не звонил. Вместо того, чтобы заниматься спасением Жекиной жизни, он курил одну
сигарету за другой и вспоминал тот день, когда встретил на улице Колобашку-Колбина, и тот день, когда впервые после долгого перерыва увидел Жеку
в инвалидной коляске, без ног, с неизменным окурком в углу рта, и тот их разговор, когда Замятин прямо обвинил его в трусости и умышленном
провале на экзамене по математике, и постоянно стоящий в Женькиной комнате портрет Генки Потоцкого с траурной ленточкой, пересекающей угол
рамки.
На часах было начало двенадцатого, когда Игорь поднялся из-за стола и стал собираться домой. Он уже потянулся к выключателю, чтобы
погасить свет, когда затренькал телефон.
— Это я. Я тебе домой звонил, сказали, что ты еще с работы не пришел. Ну? — нетерпеливо проговорил Замятин.
— Что — ну?
— Ты поговорил с кем надо?
— Поговорил.
— Они обещали тебе что-нибудь?
— Обещали. Ни за что поручиться не могу, но они сказали, что сделают все возможное.
— Но они надежные люди? — продолжал допытываться Жека. — Не подведут?
— Не знаю. Я сделал все, что мог. Остальное — их работа. Что ты от меня хочешь? Чтобы я с автоматом в руках стоял около твоей квартиры и
охранял тебя? Я тебя сто раз предупреждал, чтобы ты не связывался с криминалом. Но ты же у нас самый умный, ты лучше всех знаешь, как и что надо
делать.
— Слушай, — взорвался Женька, — я к тебе обратился за помощью, а не за нравоучениями. Когда мне нужен будет учитель жизни, я найду, у
кого совета спросить.
— Вот я и смотрю, что советчиков ты себе нашел первосортных. До беды дошел с их советами. А я гожусь только на то, чтобы разгребать
дерьмо после вашей бурной деятельности, — зло ответил Игорь.
Женька в ярости бросил трубку. Ничего, пусть побесится, это полезно. А что же он себе думал? Деньги преступным путем зарабатывать и
ничем за это не расплачиваться, только удовольствие получать? Интересно все-таки, участвует он в квартирном бизнесе с одинокими инвалидами, или
у Жеки другой профиль? Впрочем, неважно. Если Женька останется в живых, то будет Игорю, спасшему его от убийц, навек благодарен, и тогда уже они
разговаривать будут совсем по-другому. А если нет — значит, не судьба. Тогда и разговаривать будет не с кем и не о чем.
Выйдя из здания, Игорь подошел к своей новой машине, «рено-19», такой же белой, как «форд», на котором он ездил раньше. Как удачно все
получилось! В конце июля он продал «форд» за семь с половиной тысяч долларов. Это была очень хорошая цена для машины-восьмилетки, правда,
водитель он аккуратный, автомобиль ни разу не был в авариях и вообще, как принято говорить, «не убитый». Потом, после дефолта, рынок рухнул,
цены на автомобили стали падать, и ему подвернулся замечательный «рено-19» французской сборки, всего лишь годовалый. Владелец стремился продать
машину поскорее, пока цены не упали еще больше.
Сговорились на тринадцати тысячах, недостающую сумму родители добавили. И вот уже две недели