этого необходимо, чтобы мама твоя, Ольга Андреевна, назвала его имя, а она же его не называет, верно?
— Верно.
— Так что коль не хочет этот человек, твой отец, признавать тебя своим сыном, то и не признает, хоть ты в лепешку расшибись. И никакой
помощи ты от него не дождешься. Резонно?
— Похоже, да, — не мог не согласиться Руслан.
Как у дяди Пети все ловко складывается! А самому Руслану это отчего-то в голову не пришло.
— Теперь насчет Бахтина. Уж не знаю, мог он стать твоим отцом или не мог, но обращаться к нему бессмысленно. Если и было что-то в их
отношениях с твоим братом, что его оправдывает, он бы на следствии об этом сказал, чтобы лишний срок не получить. А если есть что-то, что
усугубляет его вину, то он же не полный идиот, чтобы об этом распространяться. Тебе нужно найти адвоката.
— А зачем мне адвокат? — удивился Руслан. — Я же ничего преступного не совершил и не собираюсь совершать.
— Балда ты, — добродушно хмыкнул Дыбейко. — Я говорю об адвокате, который на суде защищал Бахтина. У адвокатов почти всегда бывают
крепкие связи в судах, и если ты ему понравишься и он захочет тебе помочь, то попросит председателя суда разрешить тебе ознакомиться с
некоторыми делами из судебного архива.
У адвокатов почти всегда бывают
крепкие связи в судах, и если ты ему понравишься и он захочет тебе помочь, то попросит председателя суда разрешить тебе ознакомиться с
некоторыми делами из судебного архива. Понял теперь? Только ты глупостей-то не наделай, не вываливай ему всю правду-матку, не говори, что хочешь
Бахтина в землю зарыть по самое некуда. Не то не видать тебе архива как своих ушей. Скажи ему, что собираешь материал для статьи о
недобросовестности следователей и вообще о плохой работе милиции, вот в этом деле тебе адвокаты — первейшие помощники. Он и сам тебе всякие
случаи из своей жизни понарасскажет, и уголовные дела назовет, в которых полно всяких милицейских нарушений. Первым делом, конечно, те дела, в
которых он участвовал. Если в деле Бахтина были нарушения и недоработки, так этот адвокат сам тебе его на блюдечке с золотой каемочкой поднесет.
И ни в коем случае не заикайся, что ищешь только одно архивное дело — об убийстве своего брата. Вообще про Мишку молчи. Адвокат может оказаться
дружком самого Бахтина и сразу же ему донесет, что ты интересуешься делом. Что фамилии у вас одинаковые — это ерунда, столько лет прошло, что
адвокат и не вспомнит, тем более что это фамилия не подзащитного, а потерпевшего. Адвокат этот тебя, конечно, спросит, а где, мол, официальное
письмо из редакции на имя председателя суда и все такое прочее. А ты ему в ответ на это скажешь, что главный редактор категорически против
разоблачений работников милиции и готовить такой материал тебе запрещает, но ты его все равно готовишь для какого-нибудь другого издания, потому
как тема эта сегодня самая что ни на есть животрепещущая. Усвоил? Вон любую газету открой — только ленивый об милицию ноги не вытер. Так что
твой журналистский порыв никого удивить не должен.
Руслан мучительно вспоминал, как выглядел адвокат Бахтина и как его звали, но вспомнить не мог. В четырнадцать лет он еще слишком мало
разбирался в судебной процедуре, чтобы понимать, кто есть кто, кроме судьи и народных заседателей. Их было легко отличить, они сидели рядом за
длинным столом. Потом был еще какой-то человек в темно-синей форме, не милицейской, а какой-то другой. И еще какие-то люди. Но Руслан тогда
кипел ненавистью к убийце брата и думал только о том, расстреляют его или нет. Хорошо бы, приговорили к расстрелу! Из происходящего на процессе
он почти ничего не слышал и тем более не помнил. Но мама, наверное, помнит адвоката и знает, как его зовут.
Однако Ольга Андреевна, так и не смягчившаяся после произошедшей накануне стычки с сыном, в подробности вдаваться не пожелала, и хотя и
ответила на вопрос, но сделала это сухо и немногословно.
— У Бахтина не было адвоката, — сказала она, поджав губы.
— То есть как — не было? — не поверил Руслан. — Не может быть. Ты, наверное, не помнишь. Убийство — статья серьезная, по ней большие
сроки светят, ни один нормальный человек, обвиняемый в убийстве, без адвоката на суд не выходит. Ну вспомни, мамуля!
Он старательно делал вид, что забыл о конфликте и не видит отчуждения на материнском лице, и не слышит холода в ее голосе.
— У Бахтина адвоката не было, — повторила Ольга Андреевна. — И вспоминать тут нечего. Не желаю больше об этом говорить.
Руслан растерялся. Он, конечно, не юрист, но кое-какие книжки читал и вообще проблемами расследования преступлений интересовался и
хорошо помнит, что в законе насчет адвокатов написано.
Участие защитника обязательно в случаях, когда подсудимый — несовершеннолетний, или когда
страдает психическим заболеванием, или когда по статье можно назначить высшую меру, или когда подсудимых несколько и у других адвокаты есть, или
когда существует конфликт интересов подсудимых. Во всех остальных случаях участие адвоката — по желанию подсудимого. Бахтин — совершеннолетний и
психический здоровый, и по делу шел один, без соучастников. По закону он вполне мог обойтись без адвоката. Но по закону, а не по жизни. Он же