Последний из Тагэре попробовал пошевелиться.
Рафаэль, больше некому! Но где он и где они оба?
Последний из Тагэре попробовал пошевелиться. Нога, к которой были привязаны какие-то палки, не действовала. Похоже, опять сломана. Тело пронзила мучительная, ноющая боль, но Александр был воином и знал, что в этом как раз нет ничего страшного. Ушибы и две раны, не считая ноги. Не смертельно. Он быстро открыл глаза. Над ним нависал низкий потемневший потолок из кое-как обработанных бревен, между которыми белел высохший мох. В распахнутое оконце, на котором стоял глиняный кувшин с ветками рябины, лился яркий солнечный свет.
Мягкий удар вызвал новый приступ боли, но, поняв его причину, Сандер рассмеялся. Кошке надоело лежать на подушке, она перепрыгнула человеку на грудь и подползла к самому лицу, сосредоточенно обнюхивая нового знакомца. Кошка (он сразу понял, что это кошка, а не кот) была маленькая, короткошерстная, с неожиданно роскошными усищами. Наверное, она все время была с ним, оттого ему и снились кошки. Кошки и что-то еще, очень хорошее… Правда, потом что-то произошло, но он забыл.
Король нерешительно тронул зверушку, ты ответила дружелюбным урчанием, загадочно глянула человеку в глаза и спрыгнула с кровати. Александр остался один, но ненадолго. Кошка вернулась, и с ней вошла молодая светловолосая женщина в платье из грубого холста.
— Вам лучше, сигнор?
— Где я?
— В Гразских болотах. У меня. А зовут меня Ликия.
— Ликия?
— Это имя не дают при Приятии, — женщина улыбнулась, но серые глаза остались оценивающими и непроницаемыми, как и у ее кошки, — я ведьма. Лесная ведьма, и живу там, куда у святош не дотягиваются лапы.
— А… — Александр помедлил, но решил пока не расспрашивать подробнее. — А как я здесь оказался? И где… мой друг?
— Я не видела вашего друга, — в глазах ведьмы мелькнуло что-то похожее на сочувствие, — я ходила в село. Иногда я выхожу из леса. У меня есть что предложить крестьянкам, а они взамен дают то, что здесь не найдешь. — Ликия поправила волосы, и Александр невольно удивился тому, какие у нее красивые кисти рук… Слишком красивые для лесной ведьмы, да и говорит чисто и правильно. — На опушке я увидела коня, а на нем потерявшего сознание рыцаря. Я не знала, что мне делать, но почти сразу услышала голоса и поняла, что сигнора ищут, и отнюдь не друзья. С ними был, — лицо женщины передернулось от отвращения, — циалианец. Я решила спрятать сигнора. Назло Белым и потому, что нельзя бросить того, кто не может себя защитить. Я знаю тайную тропу через топь и могу заставить слушаться самую норовистую лошадь.
— Спасибо. Вы меня спасли…
— Не стоит благодарности. Сигнор что-то хочет?
— Какой сегодня день?
— Не знаю. Я забыла и месяцы, и годы, но нашла я вас кварту назад.
— Значит, сегодня семнадцатый или восемнадцатый день месяца Собаки… Что со мной, Ликия?
— О, ничего страшного. Если бы не нога, сигнор через несколько дней встал бы. Вас сильно ударили по голове, но шлем выдержал. Раны не опасные, вытекло много крови, но у меня есть хорошие травы.
— А нога?
— Нога? Она срастется к зиме, перелом нехороший…
— Но что…
— Что вы будете делать? Лежать и ждать, когда сможете встать. Здесь вас никто не найдет.
— Но я ДОЛЖЕН знать, что произошло.
— Что ж, — Ликия не стала спорить, — послезавтра я дойду до деревни и, что смогу, узнаю. А друг ваш, я уверена, жив. Поводья коня обрезаны нарочно, чтобы их не могли схватить. Тот, кто это сделал, хотел вас спасти, но за вашим черногривым другим лошадям не угнаться. Тот, кто отпустил коня, на это и рассчитывал, а сам скорее всего укрылся в овраге.
Тот, кто отпустил коня, на это и рассчитывал, а сам скорее всего укрылся в овраге. Теперь выпейте это и постарайтесь уснуть.
У Александра не было сил сопротивляться, когда Ликия обняла его за плечи и поднесла к губам какое-то терпкое варево. Сразу стало тепло и спокойно. Последнее, что он заметил, засыпая, были раскосые кошачьи глаза, всезнающие и равнодушные.
2895 год от В.И.
20-й день месяца Собаки
АРЦИЯ. ФЕЙ-ВЭЙЯ
Такого она не ожидала! Мир Оленя путает и сбивает с толку, но сильный в нем остается сильным, а слабый — слабым. Можно обманывать смертных и даже магов, но не этот переменчивый и капризный поток, в котором купаются души, пока спит разум. Анастазия не хотела верить самой себе, но не верить не могла. Она нашла Александра, но не растерянного, не побежденного, не слабого, а готового к бою. И он был не один! Ее Иносенсия ощутила страх и ярость Оленя при виде воина в вороненых доспехах и синем плаще, у ног которого скалилась серебристая рысь с черными пятнами на шкуре и серыми женскими глазами.
В мире Оленя Александр не был горбат, а это значит — он победил свое увечье и оно для него не существует. Последний из Королей уверен в себе, он не только не сломлен, но исполнен неистовой жажды жизни, радости и любви. Ее Иносенсия рассчитывала найти раненого, быть может, умирающего, а встретила победителя, и еще эта Рысь… Кто она? Откуда? Что это за ревущая черная вода, разделившая их, вода, через которую им не перейти, хотя серебряную кошку эта преграда не остановила бы. Что же стоит за Последним из Королей? И кто он на самом деле? Где искать разгадку? В древних рукописях, в храме Триединого, в хаонгских обсерваториях?