Для штурма они выбрали самый высокий и крутой холм, впрочем, для выросших в горах гоблинов и с малолетства обожавшего лазать по скалам Александра Тагэре эта горка препятствием не являлась. Билланцам же и в голову не приходило, что кто-то рванет через гребень. Они ожидали врагов у прохода и в местах, где склоны были более пологими, а здесь не было никого, кроме заливавшихся в небе черных таянских жаворонков. Шагавший справа от Александра Марграч повернулся, еще сильнее напомнив господина Игельберга.
— Мы пришли.
— Поднимаемся. Чем быстрее, тем лучше.
Гоблин что-то выкрикнул, волынка сменила мелодию, барабан застучал чаще. Орки, почти не замедлив волчьей рыси, затопили подножие холма и начали подъем, словно сошедшая с ума коричневая река, вздумавшая течь в небо. Впрочем, любовался на это зрелище Александр недолго, нужно было идти вперед, и он пошел, благословляя себя за то, что сменил сапоги. Подъем был крутым, но терпимым. Когда билланцы спохватились и бросились к месту прорыва, первые «вепри» были у самой вершины и не жалким человеческим сотням было их остановить.
— Мы пришли, — снова сказал Марграч.
Сандер кивнул. Бой еще впереди, но на войне главное вовремя оказаться там, где нужно. Это им удалось. Проклятый! Сегодня ему удастся все, что бы он ни задумал. Сегодня его день!
— Теперь наискосок и вниз — туда, где стоит их конница.
— Аргр, — рявкнул гоблин, повторяя приказ. Волынщик и барабанщик заиграли что-то новое — низкое, грозное, отрывистое. «Вепри» перестроились клином и, постепенно убыстряя шаг, лавиной пошли вниз.
Первым был сметен небольшой отряд пехоты, спешно брошенный между лихорадочно разворачивающимися всадниками и возникшей из ниоткуда угрозой. Воины Марграча расшвыряли билланцев, как лягушек, и врубились в и без того потрепанную таянцами вражескую конницу.
2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ
Приказ Ежи был прост. Держаться в десяти шагах друг от друга, вперед не вырываться, но и не отставать и рубить все, что движется. «Серебряные» быстро развернулись широким полукругом. До все еще лезущих на частокол билланцев оставалось всего ничего, а охрану рогатые выставить и не подумали. Непростительная беспечность, но рыдать над ошибками врагов Луи Трюэль не собирался. Заняв свое место по правую руку от Ежи Гардани, арциец сдерживал Браво. Жеребец чуял схватку и дрожал от нетерпения, напоминая Трюэлю своего хозяина. Когда-нибудь он вернет Браво Рафаэлю, когда-нибудь они вернутся в Арцию, стащат с трона это ничтожество, увидят Мунт, Льюферу, и все будет хорошо… Ежи поднял руку, и Луи, сам не понимая почему, сделал то же. Его жест с точностью зеркала повторил юный Марко, затем Золтан Гери, Янош Лодзий, братья Лайды…
Всадники и лошади замерли, только плыли на запад редкие перистые облака да трещали равнодушные и к войне, и к миру кузнечики, а потом Гардани закинул голову и испустил дикий, воющий крик, повторенный пятью сотнями глоток. Кони, знавшие что к чему, сорвались в галоп и наметом понеслись по золотому от солнца лугу.
Луи мчался между Ежи и Марко, не отрывая глаз от стремительно приближающихся, суетящихся фигурок. Крики конников сливались с воплями очумевших билланцев, не ожидавших удара сзади. «Серебряные» неслись к Вархе, рубя и топча все и всех, что попадалось на пути. Луи налетел на сбившихся в кучу пехотинцев, крича что-то бессмысленное и страшное. Опьяневший от боя Браво помогал, как мог. Трюэль заметил, как свалился, получив в висок копытом, высокий билланец, прежде чем он успел его достать железом — кривые таянские сабли для такого боя годились лучше прямых мечей.
Марко еще выше поднял свое знамя. Серебряная рысь на черном фоне казалась живой и яростной. Знамя надо защищать, и Трюэль поскакал за младшим Гардани, но тому ничего не грозило — все случилось слишком внезапно. Да, изначально нападающих было раз в восемь меньше, чем вражеских пехотинцев, но разница стремительно сокращалась. Луи с Браво свалили никак не меньше десятка, другие дрались не хуже.
Это был не бой, а избиение, но после Гразы Луи Трюэль растерял последнюю сентиментальность. Меч графа поднялся и опустился, разрубая удирающих врагов, еще двое пытались прошмыгнуть к лесу, и Луи бросил на них Браво. Одного жеребец сбил грудью, второй удостоился удара копытами. Луи огляделся в поисках новых противников, но их не было. Слева несколько «Серебряных» добивали кучку билланцев, справа Ежи стряхивал кровь с сабли.
— С этими кончено, — весело крикнул принц.
Луи кивнул, здесь и впрямь больше нечего делать, если кто и удрал, он это уже сделал. «Серебряные» собрались вместе столь же стремительно, как до этого рассеялись. Потные, разгоряченные, залитые чужой кровью, они смеялись и шутили, как испокон веков смеются и шутят победители.
— Хватит, — осадил подданных Ежи, — сделали четверть дела и рады? Хватит ржать, лучше сбрую проверьте и вперед.
2896 год от В.И.
27-й день месяца Иноходца
ТАЯНА. ОКРЕСТНОСТИ ВАРХИ
Стах Тонда во всем винил себя, что не мешало ему работать мечом за троих. Он попался первым и потащил за собой остальных, а теперь ничего не поделаешь, приходится умирать. Но так, чтобы эти гады запомнили на всю жизнь! Дан знаменный потерял коня еще в начале стычки и теперь, стоя во главе небольшого клина, образованного спешенными рыцарями, мерно взмахивал чужой алебардой. В голове у Стаха осталось всего три мысли: он во всем виноват, отступать некуда, надо свою жизнь продать подороже. Смотреть по сторонам и тем более оглядываться было некогда.