Караул-декан никогда не утруждал себя досужими рассуждениями, но в этот зимний вечер вдруг понял, что есть в жизни нечто более ценное, чем сытое пузо да ауры в кармане. Он сам не знал, что должно случиться, но чувствовал, что с прежней жизнью и с прежним Ивом Сашни, любителем пожрать, выпить да поругаться с дураком Виктуаром, покончено.
— Сигнор Сашни! — Филипп протянул ему несколько листков бумаги. — Прошу вас, прочитайте.
— Монсигнор, — заморгал караул-декан, — я… того… Прошение нарисовать могу, ну, вывеску разберу, где что подают. Или там из Книги Книг, а это…
— Хорошо, — кивнул золотой головой принц, — тут три документа и три письма. Слушайте. Первый — это манифест. То есть то, что для всех арцийцев. Пьер Тартю, чтоб жениться на моей сестре, уничтожил документы о том, что мы бастарды Филиппа Четвертого, так что теперь я — король. Понимаете?
— Да, монсигнор, — боднул воздух Ив Сашни. И как только он сам не догадался, что если невеста короля — законнорожденная, то и ее братцы тоже. Ну а Пьер, выходит, просто муж принцессы Тагэре. Ну и ублюдок, разумеется.
— Ну вот я и пишу, как король, — прервал размышления стражника Филипп. — Конечно, я несовершеннолетний, но все равно…
«Мы, Филипп Пятый Арцийский, доводим до сведения жителей королевства, что Пьер Тартю является преступником и узурпатором, незаконно захватившим трон при помощи предательства, ифранского золота и магии.
Мы призываем всех арцийцев, которым дороги честь и закон и небезразлична судьба страны, подняться против тирана…» — Филипп опустил бумагу и внимательно посмотрел в глаза караул-декану. — Вы понимаете, почему я это написал?
— Вы решили, что вас убьют?
— И меня, и брата. Живые мы Тартю не нужны.
— Ну… — замялся Сашни и, понимая, что врет в первую очередь самому себе, добавил: — Ну че б тогда возиться с сонным зельем, они б просто отраву положили.
— Яд можно обнаружить. Придушить спящих и списать на лихорадку надежней. Такое было уже, — принц кивнул на «Историю Леонарда». — Если я ошибся и нас не убьют, пусть эти документы останутся у вас. Или, того лучше, отнесите их Пикоку, он найдет, что с ними сделать. Луи Трюэль в Гваре, но слуга, несомненно, знает, как передать хозяину весточку. Ну а если убьют… Тогда сделайте то же самое и еще передайте завещание и эти письма. — Принц глянул на клепсидру. — У нас есть три четверти оры, пока наш «наставник» занимается с моим братом. Днем учит Книге Книг, а ночью придет и убьет… Воистину, сердца Белых рыцарей обращены к Триединому и Равноапостольной!
— Монсигнор!
— Ив, я хочу, чтобы вы дослушали до конца. Королевский манифест вступает в силу, когда его огласят перед подданными. Сколько их должно быть — не определяется. Значит, может быть и один.
— Один? — захлопал глазами караул-декан.
— Вы — арциец, Ив Сашни. Вы слышите то, что слышите, и это становится законом. Я действую по всем правилам, меня ведь готовили к царствованию. Я чуть с ума не сошел, зазубривая все эти тонкости, а сегодня пригодилось.
Филипп дочитал оказавшийся очень коротким манифест и перешел ко второму документу, в котором подтверждал подлинность уничтоженных Пьером Тартю доказательств незаконности брака Элеоноры Гризье и Филиппа Тагэре и отрекался от прав на корону от имени всех потомков этого союза как по мужской линии, так и по женской.
— После истребления всех Ларрэнов и Бэрротов право на арцийскую корону переходит к дому оргондских герцогов, — тихо и безнадежно читал сын Филиппа и Элеоноры. — Следующим наследником является Рафаэль Кэрна, принадлежащий к одному из династических домов Благодатных земель и названный в свое время Александром Тагэре в случае его смерти регентом Арции при несовершеннолетнем короле. На престоле Арции не может находиться бастард или потомок бастардов, даже если Церковь Единая и Единственная объявит этот запрет недействующим. А теперь, господин Сашни, я оглашу свое завещание и перестану вас терзать.
Завещание пятнадцатилетнего короля, не правившего ни оры, было коротким. Все, чем он владел, он оставлял кузену Шарлю Тагрэ или, если тот погибнет, кузине Катрин, а затем — Рафаэлю Кэрне или любому представителю дома Мальвани, начиная со старшего. Было еще два письма, сложенные, но незапечатанные. Шарлю Тагрэ и Рафаэлю Кэрне.
— Я не скрываю их содержание, — тихо сказал король, — они совсем короткие. Я прощаюсь и желаю удачи тем, кто остается. Если увидите моего брата, скажите, что он был во многом прав и… что я его люблю. Матери я не пишу, она виновата во всем, я не могу ей простить предательства короля и королевства, но она моя мать. И проклясть ее я тоже не могу. А теперь идите, и спасибо за все.
— Может, еще обойдется, монсигнор, — пролепетал Сашни.
— Может, — сжал губы принц, — но я не верю. И еще одно. Если они решили убить нас сегодня, они это сделают, поэтому не вмешивайтесь. Напейтесь, украдите сонного зелья, но сделайте так, чтобы вас ни в чем не заподозрили. А потом воспользуйтесь первой же возможностью и уходите.
А потом воспользуйтесь первой же возможностью и уходите. Лучше всего — в Гвару… Стойте! — Филипп бросился к письменному столу и торопливо набросал несколько строк.
— Я… Я ничем не могу вас отблагодарить, но если вы выберетесь… Я — бастард, а не король, сожженные улики ничего не меняют, но Ра-Гвар — настоящий владетель. Я прошу его сделать вас нобилем.