ЧАСТЬ ВТОРАЯ
AUT VIAM INVENIAM AUT FACIAM'
[Или я найду дорогу, или я проложу ее сам (лат.)]
Хорошо — что никого,
Хорошо — что ничего,
Так черно и так мертво,
Что мертвее быть не может
И чернее не бывать,
Что никто нам не поможет
И не надо помогать.
Г. Иванов
2895 год от В.И.
10-й день месяца Собаки
АРЦИЯ. МУНТ
Девятилетний Шарль-Роман-Аларик, виконт Тагрэ, любил всех своих кузенов, но больше всех Филиппа, но тот, будучи старше на шесть лет, давно прекратил брать уроки у зануды Карпуса. Старший сын Филиппа Четвертого и Элеоноры Гризье нисколько не печалился, что оказался бастардом. Отец сделал его графом Рунским, и Филипп страшно гордился своим титулом. Еще бы, ведь его носил легендарный Эдмон Тагэре, а кузен если не фехтовал и не упражнялся в верховой езде, то читал о прошлых подвигах и победах. Счастливчик, он уже вырвался из лап наставников и вот-вот станет оруженосцем отца. Ларрэну такое вряд ли светит, он и на лошади толком сидеть не умеет! Его братец Леон Ро поживее, но в голове у него — сплошные каверзы.
Шарло не имел ничего против сыновей Жоффруа Ларрэна, которых отец восстановил во всех правах, но уж больно толстяк Этьен не походит на будущего короля, хотя его и объявили наследником. Что поделать, если Эдмон умер, а Филипп с Алеком и они с Кати — бастарды. Все знают, что на троне Арции им не место, ну и пусть… Скорей бы вернулись отец и сигнор Рито, без них во дворце пусто, да и наставник начинает полагать о себе больше, чем нужно, и затягивать занятия.
Вообще-то виконт Тагрэ любил уроки по землеописанию, но сегодня слушать учителя было невмоготу. Господин Карпус, размахивая указкой, рассказывал о природе Черного Сура. Это было как сказка — непроходимые вечнозеленые леса, под покровом которых живут странные звери; растения, состоящие из одного, но огромного цветка и присоски, лианы с длинными, похожими на белых змей воздушными корнями, бабочки размером с летучую мышь и летучие мыши размером с бабочку, питающиеся нектаром.
«Рассказывают, в самом сердце черных лесов лежат озера с зеленой водой, — читал Наставник, — среди которых в незапамятные времена исчезнувшие ныне народы соорудили святилище своим несуществующим богам. Сейчас никто не помнит, кому они поклонялись, откуда пришли и куда ушли, но здание по-прежнему стоит среди буйной тропической зелени…»
В любой другой день заброшенный храм в сердце непроходимой чащи надолго бы завладел воображением виконта, но сегодня ему было не до дальних стран. Никогда еще за всю свою девятилетнюю жизнь незаконный сын короля Арции не чувствовал себя таким одиноким и растерянным. Шарло честно пытался взять себя в руки — отец говорил, что победа над врагами и судьбой начинается с победы над собой, но в ушах бился короткий, словно бы захлебнувшийся женский крик, полный неизбывного отчаяния. Мальчик не сомневался, что неизвестная женщина умерла. Умерла в тот миг, когда он с младшими кузенами входил в комнату для занятий, но никто ничего не слышал. Шарло не удержался и спросил Алека, но брат Филиппа только широко раскрыл глаза. Неужели почудилось?
— Шарль, виконт Тагрэ, какие животные встречаются на берегах Зеленых озер? — Наставник навис над ним неожиданно, но Шарло не растерялся:
— Полосатые хирафы, господин Карпус, затем пятнистые, низкорослые дикие лошади, именуемые также цебриллами, серые элефанты, леопарды, пегие дикие свиньи, у которых, в отличие от наших кабанов, две пары клыков.
..
— Хорошо, виконт, вы, как всегда, усвоили урок. Но правильнее говорить не «в отличие от наших», а «в отличие от встречающихся в Арции кабанов». Алек, виконт Ланже, продолжайте…
Усвоил урок? Просто летом несколько раз перечитал подаренную отцом книжку о дальних странах. Это пригодилось, но удовольствия от того, как ловко он провел нудного Карпуса, не было. Равно как и от того, что старательный, но не шибко умный Алек не смог ответить на вопрос. Младший брат Филиппа, которого, чтоб не путать с отцом, никогда не называли Александром или Сандером, а только Алеком, «брал» задом, а не головой и, если не мог вспомнить урок, путался и, как птица папагалло, повторял любую чушь, которую ему подсказывали. Он так и не привык к шуточкам кузенов и воспринимал все за чистую монету. Вот и сейчас брякнул, что подсказал Леон. Дескать, в Суре живут летучие кокодриллы, а потом пошел красными пятнами и разревелся.
И это в без малого десять лет! Тоже мне беда! Беда — это совсем другое. Когда умерли Эдмон и Жаклин, это была беда, и сегодня… А что сегодня?! Никто ничего не слышал, наверное, ему просто почудилось.
— Мои сигноры, можете быть свободны до завтра.
Учитель важно выплыл из комнаты, подметая пол длинным зеленым одеянием и не заметив подсунутую Леоном под воротник бумажку с намалеванной рожей. Время книги кончилось, наступило время меча, которое обожали все, кроме толстяка Этьена. Единственным оружием, с которым наследник престола ладил, были столовый нож и ложка. Шарло, хоть и был моложе на пять лет, справлялся с кузеном меньше чем за десятинку, чего уж говорить о красивом и ловком Филиппе.
Когда отец решил, что мальчики Тагэре должны расти вместе, капитан гвардии Артур Бэррот взялся учить их военным премудростям. Рыцарь обещал Шарло, что со временем он станет драться не хуже Руна, но пока шестилетняя разница дает себя знать. Артур говорит, что возлагает на них с Филиппом большие надежды, и Шарло ему верит. Бэррот никогда и никому не лжет, так говорит отец, да и сам Шарло видит, что капитан — человек слова. Он сказал, что научит их всему, что знает сам, значит, научит, а Рито Кэрна сделает его байланте и покажет атэвские конные трюки… Когда отец вернется, нужно попробовать сесть на Садана, и будь что будет!