Теперь пара слов об узурпаторе. Пьер Тартю труслив и напрочь лишен воинских талантов, но ум у него государственный, хоть он и из тех государей, что думают не о котлах своих подданных, а о собственной мошне.
Судите сами. Арцийский король портит арцийские же ауры и арги, уменьшая содержание золота и серебра и обрезая края монет. Правда, он взялся чеканить собственные золотые монеты с циалианским оленем на реверсе и своим портретом на аверсе, но цену за них назначил вовсе несуразную — 1 пек [Пек — единица веса, сопоставимая с английским фунтом.] серебряных денег…
— Пек? — поднял бровь Гардани. — Ваш крысенок изрядно обнаглел.
— Похоже, — кивнул Александр, — брат и Обен в Гробах переворачиваются. Сколько сил вколотили, чтоб вернуть уважение к арцийской монете…
— Меня больше олень на реверсе волнует, — перебил таянец, — где олень, там зло.
— Вряд ли у ног Циалы лежит ТОТ олень, — Александр машинально накрутил на палец темную прядь.
— Если у кого-то выросли рога, он будет бодаться, — хмыкнул Гардани, — нам придется иметь дело не только с армией, но и с орденской магией.
— Возможно, — кивнул Сандер. — Читаем дальше?
Вместо ответа Гардани придвинул поближе шандал.
«Тартю оказался изрядным шутником, он завел милую привычку отдавать вельможам и общинам заведомо невыполнимые приказы. На не справившихся с королевским заданием налагается огромный штраф. Правда, ублюдок редко требует выплатить всю сумму, предпочитая тянуть понемногу, держа должников в страхе, что в один прекрасный день их обдерут до нитки во славу короля. Воистину, Пьеру Тартю следовало родиться сыном Паука, ибо он его превзошел. Стэнье Рогге и барон Эж протащили через Генеральные Штаты закон, под страхом штрафа в сотню пеков серебром и конфискации самой ссуды запрещающий давать деньги в рост.
Единственным законным ростовщиком в Арции остался король, причем в расписке проставляют не реально одолженную сумму, а вместе с процентами за оговоренный срок.
В средней Арции конфискованы все земли, до которых смогла дотянуться кошачья лапа, причем две пятых отобранного Пьер предусмотрительно отдает Церкви и циалианскому ордену. Достается не только нобилям, но и крестьянам. Приняты законы, запрещающие сельским жителям перебираться в города, и, говорят, весной им вообще запретят менять место жительства. В деревнях короля уже прозвали «Пьер-нечистый».
Я понимаю, что утомил вас, расписывая изобретения сына Орельена Тартю, но за прошедший год он успел немало. Например, завел манеру выказывать дворянам и богатым горожанам свою немилость, от которой можно откупиться. Недогадливым грозит тюрьма, затем родичам жертвы через третьи руки дают понять, что узника можно выкупить и даже денег платить не надо — достаточно подписать долговое обязательство. Но и это не все! Если Его Величество приходит к выводу, что продешевил, он собственноручно подправляет расписки — то проценты увеличит, то сумму долга.
— Этой дряни мало свернуть шею, — таянец оттолкнул от себя пустой кубок с таким отвращением, словно в нем сидел Пьер Тартю, — но те, кто под него лег, еще хуже.
— Этой дряни мало свернуть шею, — таянец оттолкнул от себя пустой кубок с таким отвращением, словно в нем сидел Пьер Тартю, — но те, кто под него лег, еще хуже. Я еще понимаю — волка бояться или медведя, но крысы?! С ума твои арцийцы посходили, что ли? У нас бы такой «король» уже вверх ногами болтался или в Рысьве плавал. — Гардани замолчал, и стало слышно, как за стеной догуливают самые стойкие.
— Анджей, — невесело улыбнулся Александр, — в том-то и дело, что вы не мы. Ваши горы и болота к вам словно что-то не пускают. Вы — свободны, а мы с рождения бьемся в какой-то паутине… Липкой, невидимой, ядовитой… Пьер Тартю — именно тот король, который Арции нужен, а вот я в своей стране оказался чужаком. Здесь, у вас, я — дома, а что-то будет в Мунте… Проклятый! Я всегда осуждал Рауля, который привел с собой иноземцев, а сам…
— Мы не чужаки, — твердо сказал Анджей, — и ты это знаешь. Гомона пойдет за тобой. Хоть в огонь, хоть в воду, хоть в Арцию. Но если Арция достойна Тартю, а ты не хочешь новой войны, оставь все как есть. Ты — потомок Рене Арроя, а значит, наш сюзерен, а орки признали в тебе кровь Инты. Стань нашим императором и забудь о том, что творится за Гордой.
— Прости? — Александру показалось, что он ослышался. — Таяне не нужен никто, кроме Гардани, а у горцев прекрасный король.
— Биллана и Тарска остались без головы, и с ними нужно что-то делать, пока там снова какая-то зараза не завелась. Если не хочешь разгребать арцийский навоз, стань их господарем и главой нового союза из трех королевств.
— Я, наверное, пьян, — покачал головой Сандер, — раз начал жаловаться. Мне никуда не деться ни от своей короны, ни от своего горба. Я — король Арции, и я разорву эту проклятую паутину, как бы мне ни хотелось остаться с Ликэ в ваших горах и просто жить.
— Тогда и говорить не о чем, — засмеялся Анджей, наливая царки, — стает снег — и в поход! Жаль, ты не можешь взять с собой гоблинов…
— Почему это — не могу? — подался вперед Александр. — Потому что наши ханжи объявят их приспешниками Антипода? Пусть объявляют! Если Церковь поддержала Тартю, наплевав на все законы божеские и человеческие, то пошла она куда подальше. Орки — мои друзья, и они — лучшие в мире пехотинцы. Против нас будут не только наемники, но и ортодоксы, и орденские рыцари, а тяжелую конницу надо гасить пехотой.