На учебную площадку Шарло прибежал первым. И это было странно, обычно Артур Бэррот их уже ждал. Капитан гвардии никогда не позволял себе опоздать, но прошла десятинка, другая, третья, а Бэррота все не было. Подошли Филипп с Этьеном и тоже удивились. Обрадованный Ларрэн уселся прямо на сухую траву у разогретой каменной стены, вытащив какой-то свиток, Алек с Леоном затеяли шуточный поединок, а Филипп приветливо улыбнулся младшему кузену:
— Попробуем на шпагах?
Еще бы! Странный крик был забыт, продержаться против графа Рунского хотя бы десятинку — уже победа! Шарло весь отдался бою и понял, что что-то не так, лишь когда Филипп резко отступил назад, повернулся и опустил вниз шпагу, прекращая сражение. Виконт Тагрэ убрал клинок в ножны и, обернувшись, увидел лейтенанта Паже, замещавшего Артура Бэррота, когда тот отсутствовал.
— Мои сигноры, — обычно веселый офицер выглядел прямо-таки убитым, — я должен вам сообщить… Случилось несчастье. Монсигнор Артур умер.
— Когда? — Шарло сам не понял, как у него вырвались эти слова, тем более ответ он уже знал.
— Около двух ор назад.
Так и есть! Но почему кричала женщина?
— Сигнор Паже, — Филипп уже справился с собой, — как это произошло?
— Неизвестно, — отрезал лейтенант и с явным отвращением добавил: — Там медикусы, городская стража и синяки…
— Убийство? — предположил всезнайка Леон.
— Ерунда… Не знаю.
..
— Убийство? — предположил всезнайка Леон.
— Ерунда… Не знаю… Да, Проклятый меня побери! — рявкнул дипломатичный вояка. — Все умерли.,. Капитан, его сигнора и канцлер в придачу… Короче, плохо дело. Так что до возвращения Его Величества и с завтрашнего дня с вами заниматься буду я, а сегодня не получится, да и гроза собирается…
Гроза и вправду собиралась. Небо стало черным, низким и хмурым, зато стены дворца сверкали прямо-таки ядовитой белизной. Сочетание клубящейся, давящей тьмы и нестерпимого света пугало, а может, дело было в жутком известии. Артур Бэррот мертв. Убит, как сказал лейтенант Паже, но у Артура не было собственных врагов. Только враги короля и королевства. Шарло растерянно посмотрел на Филиппа.
— Плохо, — кузен был не на шутку расстроен, — мне это не нравится…
Закончить ему не дали. На оружейном дворе появилась Элеонора Вилльо со старшим сыном, и мальчику захотелось оказаться где-то в другом месте. Нет, робким виконт Тагрэ не был, но в присутствии этой женщины ему было мучительно неловко, причем не за себя, а за нее. Бывшая королева была лживой во всем, начиная с краски на лице и кончая улыбкой. Говорят, когда-то она была красавицей. Наверное, если ее дочери похожи на нее; но если они через сорок лет станут такими, как мать, лучше бы им походить на кого-то другого. Элеонора медово улыбалась, она была даже более ласкова, чем обычно.
— Мои дорогие, как я рада видеть вас всех! Филипп, Алек, я приехала за вами. Его Величество разрешил мне провести оставшиеся до его возвращения дни вместе с вами в летней резиденции.
— Но, матушка, — Филипп отнюдь не казался обрадованным, — дядя Александр нам ничего не сказал, а у нас занятия…
— Ваш брат Жорес поможет вам овладеть рыцарской наукой не хуже, чем Артур Бэррот, — возразила Элеонора, — а мое письмо Его Величество получил, уже покинув Мунт. Я могу показать ответ, но если сын не верит матери…
— Я верю вам, матушка, просто это несколько неожиданно. Может быть, мы с братом приедем к вам завтра или послезавтра?
— Неужели мое общество вам в тягость?
На это мог быть лишь один ответ. Бедный Филипп свято исполнял данное отцу обещание уважать и поддерживать мать, хотя давалось это ему непросто, а единоутробных братьев он откровенно ненавидел, особенно Жореса Аганнского. Кузен хмуро кивнул и вместе с Алеком последовал за Элеонорой, но с полдороги вернулся.
— Шарло, знал бы ты, как мне ехать не хочется, но я должен. Ты… Ты проводишь Артура?
— Если меня пустят, но до приезда отца его не похоронят, ты же знаешь. Они были друзьями, а сигнора — сестра Рафаэля.
— Знаю. Скажи, ну почему я должен врать?! Я не хочу ехать к матери, а братцев Гризье терпеть не могу. Хорошо тебе…
— Филипп! — Бывшая королева с нетерпением смотрела на сына, тот вздохнул и сжал плечо Шарля:
— Когда я вернусь, закончим наш поединок.
— Конечно.
Кузены ушли, лейтенант Паже тоже. Леон задирал Этьена, тот, не обращая на младшего братца никакого внимания, продолжал читать, а Шарло никак не мог оторвать взгляда от обитой медью калитки, за которой скрылся Филипп. На душе было мерзко, и он сам не понимал почему. Сверкнуло, оглушительно ударил гром. Виконт Тагрэ поднял голову. Небо стало совсем жутким, солнце скрылось, ветер взметнул тучи пыли и листьев, чуть ли не вдвое согнув молодой тополек, но дождя, дождя еще не было.
2895 год от В.И.
Вечер 10-го дня месяца Собаки
ЧЕРНЫЙ СУР
Пестрая птица с длинным хвостом и горбатым черным носом громко заорала над самой головой. Отвратительная птица, большая, сварливая и нелепая, так не похожая на арцийских соловьев.
Хотя дело не в птице, а в ожидании и в месте, насквозь пропитанном древней бедой…
Пущенный меткой рукой орех угодил черноносой в бок, и та, напоследок испустив особенно мерзкий вопль, соизволила улететь. Рене Аррой проводил разобиженный комок перьев взглядом и повернулся к спутнику.