— Итак, господа? Что вы об этом думаете?
Мишель Монтрагэ поднял покалеченную руку. Когда-то это помешало ему избрать военную карьеру, но личное несчастье молодого нобиля для Оргонды обернулось удачей. Мишель оказался прирожденным дипломатом и разведчиком. Пока Авира не сочла уместным разорвать отношения с Лиарэ, он находился при ифранском дворе и знал его, как никто.
— Я склонен верить письму, — твердо сказал дипломат, — но не представляю, кто его написал. Можно изменить почерк, можно взять перо в левую руку, но у нашего «друга» весьма своеобразная манера выражаться, и он более, чем информирован. На первый взгляд, его следует искать среди тех, кто был в Гразе вместе с маршалом Аршо, но вряд ли там оказался бы кто-то, желающий нам успеха. Разве что нас предупредили противники Жоселин.
По приезде я докладывал, что у девицы Пата множество недоброжелателей, главным из которых, на мой взгляд, является граф Вардо. Пока он ничем этого не проявил, но у меня сложилось твердое впечатление, что он готовит переворот. Вардо достаточно умен и циничен, чтобы передать нам секретные сведения, ведь военное поражение Жоселин льет воду на его мельницу. Но он на ножах с маршалом Аршо и другими военными и вряд ли имеет доступ к подобным сведениям.
— Что думает сигнор? Это ловушка или подарок? — сверкнул зубами граф Артьенде.
— Это очень похоже на правду, — задумчиво проговорил Арно Монтрагэ. — Аршо хочет выиграть войну, а это можно сделать и без приграничного сражения. Если они сговорились с дарнийскими капитанами, оборонять Лиарэ будет трудно.
— Но взять еще труднее, — подала голос Марта, — продовольствия нам хватит, а гарнизон и жители встанут насмерть.
— Пусть сигнора меня простит, — Мишель Монтрагэ виновато улыбнулся. — Лиарэ и впрямь может продержаться несколько лет, но за это время Оргонда станет провинцией Ифраны, кроме областей, которые Паучиха подарит Кантиске, чтобы Церковь закрыла глаза на войну.
— Если ифранцы начнут обирать оргондцев, их начнут убивать по ночам, — протянул Диего Артьенде, поигрывая кинжалом, — а мы им поможем. Легкая конница в тылу осаждающей армии изрядно отравит ей жизнь. Когда Али воюет с Сартахеной, он действует именно так.
— Диего, — в глазах Арно вспыхнул живой интерес, — вы следите за вашими южными соседями?
— Да, — засмеялся мириец. — Я очень ленив и не хочу ломать голову над тем, что давным-давно придумано. Клирики нас попрекают сходством с атэвами, но в этом есть свои преимущества. Легкие доспехи, быстрые лошади, безумные всадники… Вряд ли это понравится серьезным дарнийским господам.
— Хорошая мысль, — согласился Сезар. — Но прежде чем дергать дарнийцев за хвост, надо дать по носу ифранцам. Я не позволю им маршировать через всю Оргонду с развернутыми знаменами. Они собираются осадить Лиарэ в месяце Медведя. Дарнийцы раньше не подойдут, незачем, так что время у нас пока есть. Сигнор Гартаж, что бы, на ваш взгляд, сделал Александр Тагэре?
— Разбил бы Аршо, — вздохнул арциец, — не знаю, как, но разбил бы.
— Так мы и поступим. Моя Сигнора, я намерен оставить Лиарэ на ваше попечение. Если дарнийцы придут раньше нас, вам придется выдержать несколько штурмов.
— Я сделаю все, что могу, но оставьте мне настоящего полководца. Я — женщина, хоть и урожденная Тагэре, а не командор.
— Я помню и о первом, и о втором, — Сезар подошел к жене и поцеловал ее руку. — Сигнор Арно, с сегодняшнего дня гарнизоном Лиарэ командуете вы.
— Мы продержимся, — просто сказал маршал.
— Не сомневаюсь. Диего, вы отправитесь с нами. У вас будут все возможности развлечься.
— Мы готовы танцевать все ночи напролет, — засмеялся мириец, — иначе бы нас здесь не было.
— Сигнор Гартаж, я могу рассчитывать на арцийцев, стоящих в Крокаллье?
— Трижды. Как герцог Оргонды, как Мальвани и как наследник арцийского престола.
— Что ж, господа. Мы встретим Аршо там, где это удобно нам, а не ему.
2896 год от В.И.
22-й день месяца Агнца
ТАЯНА. ГЕЛАНЬ
Таянский король, недолго думая, возвел своего гостя в звание коронного [Таянское воинское звание, если сравнивать с арцийской воинской иерархией, коронный находится примерно между командором и вице-маршалом.] и сделал его милитарием [Член королевского военного совета (Милитарии).
], так что о билланской войне Сандер знал все или почти все. Это было традицией. В свое время арцийская императрица Белинда Гардани отправила своего первенца на выучку к деду. Арцийский наследник вернулся в Мунт в звании коронного, а единокровный брат Белинды Стефан получил звание командора Арции. Так продолжалось две с лишним сотни лет, потом в Мунте об этом забыли, а в Гелани — нет. В Арции Рене Счастливого старались вспоминать пореже, портреты его — и те исчезли, в Таяне же это имя произносили с благоговением.
Когда Анджей объявил, что Гардани остаются вассалами Арроев, Сандер сперва растерялся, а потом попытался обратить все в шутку, сказав, что лучше он вернет себе трон Арции. В ответ таянец заметил, что вернуть трон с таянскими саблями легче, чем без них, но эти сабли нужно освободить. То есть раз и навсегда выиграть войну с Билланой и Тарской или, по крайней мере, нанести такой удар, чтоб «рогатым» [«Рогатые», «рогачи», «рогоносцы» в Таяне и Южном Корбуте — презрительная кличка билланцев, тарскийцев и северных гоблинов, исповедующих культ Ройгу, символом которого являются белые оленьи рога. В Арции «рогатыми» иногда называют рыцарей Оленя, воинов, присягнувших на верность ордену Святой Циалы, чьим символом является белый олень.] и в голову не пришло нападать, пока таянцы будут заняты с Тартю.