— Они не воры, — буркнул Тартю, — однако их нужно поймать. Почему стража их упустила?
— Никто не ждал нападения, Ваше Величество. У помоста стояли ифранцы, мои люди были далеко, — Клеман изобразил на лице напряженную работу мысли, — я не думаю, чтобы атэв собирался встретиться с маркизом Гаэтано.
— Бывшим маркизом, — поправил король, — я лишаю Кэрну его титула.
Жозеф мог возразить, что лишить сына мирийского герцога титула может только отец, да и то за доказанное преступление, но зачем объяснять кошке, что лучше ходить на двух ногах?
— Я жду приказания, — в голосе командора звучало рвение усердного, но ограниченного служаки.
— Разыскать эту троицу, — Пьер сжал кулаки, — Кэрна — предатель, и сам Проклятый не знает, что он наговорит атэву, который вряд ли объявился в Мунте случайно.
«А в уме ублюдку не откажешь, — подумал Клеман, — атэв непростой, один конь чего стоит. Калиф Наджед спит и видит разорвать договор с Арцией. Майхуб клялся в дружбе Арроям, но последний Аррой убит, престол захватило кошачье отродье. Наджед не будет Наджедом, если не воспользуется этим, чтоб расторгнуть надоевший договор и спустить с цепи своих корсаров, а брат Клемана сейчас как раз в Старом море. Да, атэва нужно… уговорить. А Рафаэля он и пальцем не тронет, если удастся, конечно…»
— Будет исполнено, — командор отдал честь.
— Возьмите собак, — бросил король, — дождя не было, они могут взять след… С вами пойдут пять десятков ифранцев и все свободные от караула гвардейцы. Их поведут младший брат графа Аганнского и лейтенант Эсташ.
Их поведут младший брат графа Аганнского и лейтенант Эсташ.
Проклятый, только «пуделей» ему не хватало, но поганец понимает, что без присмотра охотиться на Кэрну ни городская стража, ни старые гвардейцы не станут.
2895 год от В.И.
25-й день месяца Собаки
ОКРЕСТНОСТИ МУНТА
— Лошади устали, — атэв придержал своего скакуна, — лучше сойти с дороги. Если дети свиньи за нами гонятся, то на два наших меча придется в десять раз больше.
— Как бы не в сто, — согласился Рафаэль. — Но я еще не поблагодарил тебя.
— Мне суждено было тебя спасти, — пожал плечами спаситель, — и я спас.
— Ты мог этого не делать.
— Не мог, — атэв с удивлением взглянул на мирийца, — нигде не сказано, что многие могут безнаказанно нападать на одного, если рядом есть еще мужчины. А избить сына собаки, поднявшего хвост на повелителя, угодно Всеотцу и Пророку Его.
— Ты видел?
— Мои глаза радовались, и мое сердце пело.
— Мы говорим не о том, — худощавый юноша с ореховыми глазами немного задыхался после безумной скачки, — возблагодарим господа за спасение и назовемся друг другу.
— Я готов, — наклонил голову Рито. — Мое имя Хосе Рафаэль Николас Мартинес Кэрна ре Вальдец, маркиз Гаэтано. Я сын мирийского герцога Энрике и друг короля Александра. Можешь звать меня Рафаэль.
— Я смиренный инок братства Святого Эрасти Гидалского, зовут меня Николай. Я благодарю тебя, что ты показал Яфе дорогу, а потом вывел нас из города.
Рафаэлю было дико видеть гидалского инока, сидящего на одной лошади с атэвом, но он ничего не спросил. Захотят — сами расскажут, что они делают в Мунте. Эрастианец не заставил себя долго ждать.
— Я пришел вернуть Арции истину, — сообщил он, — узурпатора же покарает тот, кто выше нас всех.
— Покарает, как же, — пожал плечами Рито, — если Он допустил, что эта тварь погубила человека, который жил скорее по вашим небесным законам, чем по земным, то надеяться, что он изведет эту плесень, глупее, чем стегать дохлую лошадь.
— Баадук говорил, что Владыка Небес делает лишь то, что не могут сделать те, кто призван им. То, что он молчит, значит, что месть и справедливость в наших руках. Он связал наши судьбы. Для начала этого довольно. — Черные глаза атэва неистово сверкнули. — Я — Яфе, сын калифа Усмана и чернокосой Гулузар. Баадук в великой мудрости своей сохранил мне жизнь, чтобы я исполнил клятву, данную Майхубом пропавшему дею Арраджу. Отныне моя жизнь — твоя жизнь, а твоя месть — моя месть. Ублюдок шакала и крысы недолго просидит там, где ему не место, но нам следует укрыться хотя бы в тех развалинах, — Яфе указал на стоявший у дороги разрушенный дом, — когда-то здесь жили люди. Что с ними сталось? Война или черная болезнь?
— Война, — мириец повернулся к заросшим крапивой руинам, — десять лет назад граф ре Фло поднял восстание против Филиппа Тагэре, его многие поддержали. Восставших разбили, и их земли достались родичам королевы, а те предпочли обдирать крестьян, а не отстраивать разрушенное.
Разрушенный дом казался на удивление бесприютным, Рито подъехал поближе и остановился.
— Проклятый, ну и крапива, отродясь такой не видел… И жжется, как весной.
— Ты не знаешь, что значит одиннадцать созвездий в году любоваться на желтый цвет, — улыбнулся атэв, — эта трава дарит глазам радость, а жалит, как пчела. Красота и немного яда — такой должна быть женщина!
— Лучше б здесь росло что-нибудь другое.
Внутрь, не поломав стеблей, не попасть, нас выследит даже слепой.
— Другого укрытия все равно нет, — заметил Яфе, направляя жеребца в арку то ли двери, то ли достигавшего до пола окна.