— Луи, прости, но ты мне нужен.
— Иду, — откликнулся Трюэль, виновато улыбнувшись Беате.
Александр не стал мешать другу прощаться с белокурой даненкой. Он знал, что Луи его догонит. Так и вышло.
— Жабий хвост, что случилось?! На тебе лица нет.
— А мне казалось, я достаточно невозмутим.
— Для таянцев или мирийцев, безусловно. Если ты не станешь прыгать и кричать, они сочтут тебя совершенно спокойным, но я-то тебя давно знаю.
— Или я с ума схожу, или я увидел привидение.
— С ума ты не сходишь, — заверил друга последний потомок великого Обена, — во всяком случае, в последнее время, а вот привидения тут вполне могут водиться.
— Я серьезно.
— Ты всегда серьезно, это я всю жизнь дурака валяю. Я на ногах удержусь или лучше сначала сесть и выпить?
— Сесть и выпить, — улыбнулся Александр.
Я на ногах удержусь или лучше сначала сесть и выпить?
— Сесть и выпить, — улыбнулся Александр.
— Уже легче.
— А если бы я сказал, что садиться не надо?
— Я б за царкой побежал, так в чем дело-то?
— Помнишь, я тебе рассказывал о человеке, которого встретил перед дуэлью с Муланом?
— Конечно? Здесь он, что ли?
— В известном смысле, да.
— То есть?
— Я его нашел в портретной галерее. Это он… Его глаза, взгляд, цепь на шее. Такие же камни, как на моем мече! Камни, которые не узнают даже атэвы! Но и это не все! Получается, что со мной говорил Рене Аррой… Я же сказал тебе, что лучше сесть. Победить Мулана мне помог мой… Проклятый, я даже не знаю, какая частица его крови течет в моих жилах. Он же пропал больше шестисот лет тому назад! Получается, что он не погиб?
— Ты не ошибаешься? — Луи выглядел растерянным.
— Нет. Его ни с кем не перепутаешь. И потом имя… Он назвал себя Аларик, а на раме написано Рене-Аларик Руис рэ Аррой.
— «Счастливчик Рене»… Мы как-то забыли, что у него было несколько имен.
— Именно…
— Жабий хвост! — Трюэль сосредоточенно потер лоб. — Знаешь что, Сандер! Давай жить и ждать, что получится. Ну, встретил ты древнего императора, ну, научил он тебя, как эту «Белую погань» убить? Беды-то! Кстати, ты не пробовал «два» и «два» сложить?
— «Два» и «два»?
— Не хочешь «два» и «два» — сложи «один» и «один»… Вспомни корабль, который нас от дарнийских охотников спас, и то, что моряки вам с Сезаром про Скитальца рассказали. Вот тебе и разгадка. Скиталец и есть сгинувший император, и нечего удивляться, что он тебе помогает, а может, и не только тебе. Марту ведь кто-то седой спас. Ладно, мы, кажется, выпить решили. Здоровье Последнего из Королей.
— Луи!
— Я уже тридцать пять лет Луи, а фамилия моя — Трюэль, между прочим, и Обен был моим дедом, так что я знаю, что говорю. Хватит, Сандер, оглядываться и искать, кто за тебя твое дело сделает. Никто за тебя твой меч не поднимет. Прошлый раз ты на меня накричал, и был прав, а сейчас ты меня послушай! Забудь про Гразу! Слышишь?! Ты всегда все делал правильно и будешь делать правильно. Ты должен поверить в себя, иначе… Проклятый, иначе мы все сдохнем и Тарру угробим. Встряхнись, Сандер Тагэре! Ни Рене Аррой, ни Проклятый, ни Святой Эрасти за тебя воевать не станут, год Трех Звезд — это твое дело.
2896 год от В.И.
3-й день месяца Агнца
ИФРАНА. АВИРА
Несовершеннолетний король Ифраны был очень воспитанным и очень серьезным и ничем не походил ни на красавца Филиппа, ни на толстенького Этьена Ларрэна. Вряд ли он умел держать в руках меч или шпагу и уж точно не читал про страдания благородного Леонарда. Худенький, тихий Жермон казался то младше, то старше своих неполных восемнадцати, а золотой петух на его груди выглядел чуть ли не издевательством. Ифранскому королю для консигны скорее подошел бы мышонок. Или крысенок, если хитростью он удался в деда и тетку, но до поры до времени это скрывает. Окажись тут Луи Трюэль, он сморозил бы что-то про ифранский птичник: коронованный селезень, золотой петух, фазанья курочка, павлиньи перья… В Арции нобили избирали себе другие знаки, хотя его собственный единорог тоже был глупостью, причем напыщенной и пошлой.
Базиль Гризье преклонил колено перед королем и регентшей. Любопытно, что будет делать Жоселин, когда Жермону исполнится двадцать пять? В Ифране наследников держали в несовершеннолетних дольше, чем в других странах, но рано или поздно Паучихе придется заняться собственным будущим.
Базиль не сомневался, что короленок в глубине души ненавидит тетку, ибо не ненавидеть эту особу было невозможно.
— Мы рады вас видеть, граф, — регентша была сама любезность. Пауки всегда любезны с мухами, пока те вне предела их досягаемости.
— Я счастлив засвидетельствовать свое почтение Его Величеству и Ее Высочеству.
— Получаете ли вы письма от сестры? Как ее самочувствие?
— Она счастлива и немного испугана — испугана, безусловно, но счастье там и не ночевало…
— Наш дом искренне расположен к дому Вилльо, — подал загодя заученную реплику Жермон и протянул бледную, прохладную ручку. На сколько же он старше Филиппа? На год и девять месяцев. Нет, уже на два года, потому что Филиппу никогда не исполнится шестнадцать.
— Я — преданный слуга Его Величества, — Гризье поцеловал вялые пальцы, поднялся и отошел, уступая место послу Дарнийского союза. Не нужно быть покойным Обеном, чтобы понять: Паучиха покупает в Дарнии солдат для войны с Оргондой. Она все делает правильно, для Ифраны, разумеется. Эта моль действует успешнее своего немытого отца, оставившего ей в наследство войну с Арцией. Паук не смог справиться с Тагэре, а Жоселин смогла, и теперь у нее остался лишь один враг — Оргонда…