2895 год от В.И.
18-й день месяца Собаки
АРЦИЯ. ГРАН-ГИЙО
В этот день наконец зацвела белая фуксия, и Клотильда ре Даннэ, с детства наделявшая самые незначительные события глубоким смыслом, задумалась, к чему бы это. В последние дни мысли женщины были заняты бароном Фарни, имевшим насчет добродетельной вдовы, сохранившей почти девическую свежесть, самые серьезные намерения.
Славный барон был далеко не первым, кто заглядывался на статную светловолосую женщину с добрыми глазами, но Клотильда запретила себе даже думать о мужчинах. Пусть ее тайну не знал никто, кроме священника и Филиппа, она не могла впасть в грех двоемужества. Случилось, однако, так, что король Арции Филипп Четвертый Тагэре умер. Умер, так и не вспомнив ни о ней, ни о дочери, которой она не в добрый час открыла правду. Маргарита возненавидела отца, а через него и всех Тагэре. Потом встреча с циалианками — и все… Клотильда осталась совсем одна. Дочь в последний раз она видела несколько лет назад: перед тем как принять постриг, согласно уставу ордена, Маргарита должна была две кварты провести дома, дабы удостовериться в правильности избранного решения. Мать попыталась образумить девушку, но не смогла.
Если бы Марго решила посвятить себя богу, Клотильда могла бы с этим смириться, но веры в дочери было не больше, чем в котенке жалости к пойманному воробью. Маргарита хотела занять место, с которого можно бросить вызов отцу и его новой семье. Девушка пылала местью, и Клотильду это пугало. Хорошо, хоть дочь не раскрыла тайну своего происхождения, желая добиться всего своим умом… А вот секрет Клотильды все равно выплыл наружу.
Старик-священник не смог взять на душу грех и рассказал все. К счастью, предъявленные им доказательства видели немногие, а в Гран-Гийо так и не узнали, кто двадцать пять лет прожил рядом. Во вдове обедневшего нобиля никто не угадал молоденькую Клотильду Лагар, законную жену графа Марцийского. И она предпочла остаться тем, кем была все эти годы, хотя брат Филиппа ее нашел, и она была ему за это благодарна, особенно за то, как новый король это сделал. Александр Тагэре предполагал, что она могла за эти годы связать с кем-то свою судьбу, и, не желая разрушить еще две жизни, разыскал ее тайно.
Когда Тильда влюбилась в красавца Филиппа, его горбатому братишке было лет шесть, теперь перед ней стоял бесконечно усталый молодой мужчина с ясными серыми глазами, смотревшими с неподдельным уважением и теплотой. Король предложил невестке титул герцогини, владения в той части Арции, в которой она захочет, и признание при дворе. Александр очень сожалел о решении Маргариты, но Тильда отговорила его от встречи с девушкой, не желая, чтобы та выплеснула свою ярость и обиду на невиновного. Самое удивительное, что король понял ее совершенно правильно. Он ни на чем не настаивал, лишь оставил письмо, предписывавшее допустить подательницу сего к Его Величеству в любое время дня и ночи, где бы тот ни находился, и (это особенно тронуло женщину) отдал ей кольцо Филиппа, с которым тот никогда не расставался.
На прощание Александр сказал, что, если Клотильда изменит свое решение, любая ее просьба будет исполнена. Больше она короля не видела, ему было не до вдовы брата, не желавшей покидать провинцию. А потом умерла баронесса Фарни, и сегодня у барона истек срок вдовства. Завтра он, несомненно, придет с визитом, и ей предстоит решать…
Эгон Фарни заслуженно считался очень славным человеком, а ей следовало подумать и о себе. Первый раз Клотильда встретила барона в иглеции десять лет назад, когда тот вернулся с войны и зажил жизнью провинциального нобиля.
Завтра он, несомненно, придет с визитом, и ей предстоит решать…
Эгон Фарни заслуженно считался очень славным человеком, а ей следовало подумать и о себе. Первый раз Клотильда встретила барона в иглеции десять лет назад, когда тот вернулся с войны и зажил жизнью провинциального нобиля. Эгон был серьезен и надежен, с женщинами не путался, дебошей и гулянок не устраивал. С Клотильдой он заговорил лишь спустя полгода после возвращения. Потом барон каждую кварту провожал ее от иглеция до дому. Женщина не протестовала, Эгон вызывал у нее симпатию и доверие, он же, похоже, влюбился не на шутку.
Жена барона была больна, и все в округе решили, что, когда баронесса покинет бренный мир, тот женится на Клотильде ре Даннэ. Соседки искренне желали обоим скорейшего счастья. Тильда, по их мнению, засиделась во вдовах, несмотря на очевидную красоту. В ней были уверены — белокурая красавица никогда не посягала на чужих сыновей, братьев и тем более мужей, окружив себя мягкой, но непреодолимой стеной. Вдову ре Даннэ уважали, а после того, как ее единственная дочь, наделенная дерзкой, неистовой красотой, вместо того чтоб кружить головы окрестным парням, ушла в монастырь, стали восхищаться. Эгон Фарни тоже был всеобщим любимцем, как же было не пожелать двум хорошим людям счастья?
Чувства барона, как это часто бывает с сильными и простодушными людьми, лежали на поверхности, и Клотильда изо всех сил пыталась разобраться, как она к нему относится. То, что она чувствовала, ничем не напоминало ее первую любовь, но в присутствии Эгона было легко и спокойно, а что еще нужно в ее возрасте и положении? Он, несомненно, придет просить ее руки, и она скажет «да». Недаром белый цветок распустился именно в этот вечер, это добрый знак. Женщина улыбнулась и поправила и без того безупречные занавески… В конце концов, нужно на что-то решаться. Но что это? Почему постучали в окно, а не в дверь? Наверное, потому, что здесь горит свет.