— Анри, Эгон, — мягко поправила женщина, — мы же решили…
— Это я от радости. — Барон пришпорил коня. Он и впрямь был рад видеть мальчишку, к которому успел привязаться, и, кроме того, не дело, если встречу «отца» с «сыном» подсмотрят хотя бы слуги. Фарни с Шарло поладили сразу же, но назвать барона отцом у парня не получалось, хотя он и понимал, что это необходимо. Эгон соскочил с лошади и подхватил подбежавшего Шарло на руки. Во-первых, ему этого хотелось, а во-вторых, пусть видят те, кто сзади!
— Здравствуйте, сигнор Эгон… Как хорошо, что вы вернулись. — А ведь он и вправду рад! Рад, Проклятый побери! Первая жена барона заболела сразу после свадьбы, детей у него не было, и в свалившихся с неба королевских бастардах Фарни обрел долгожданных сына и дочь. Ум пытался с этим спорить, но большое сердце барона всякий раз брало верх.
— Здравствуй, Шарло… Ты не забыл, что ты Анри?
— Нет, я… — мальчик улыбнулся, — я все помню… Никто не догадался и не догадается. Сигнор… Я вас ждал не только потому, что соскучился. У нас гости. Они в лесу пока, то есть не все в лесу, монах в замке…
— А маркиз Гаэтано и атэв?
— Сигнор Эгон!
— Я не колдун. — Проклятый, какой славный денек! — Мне в Мунте рассказали, как Кэрна разделался с Аганном и что с ним были атэв и эрастианец. Ну а раз маркиз привез вас в Гран-Гийо, он должен был вернуться.
— Он про Аганна не говорил, — просиял серыми глазами мальчик, — он его убил?
— Хуже. Но тот заслужил. Где Кэрна?
— Здесь, мы с ним вместе ждали за можжевельником.
— Я к нему, а ты давай к… — барон замялся, — только не забудь, что баронесса — твоя мать.
— Конечно. — Шарло кивнул. С Клотильдой ему было легче — своей матери мальчик не знал, и это слово для него ничего не значило. «Анри» спокойно называл Ильду матушкой.
Проводив «сына» взглядом, Фарни двинулся к зарослям можжевельника. Стройный человек в дарнийском плаще сидел на каком-то обрубке; услышав шорох, он стремительно вскочил, отбросив капюшон. Эгон не видел мирийца со ставшего теперь легендой турнира. Кэрна почти не изменился и вместе с тем изменился разительно.
— Рад вас видеть живым и здоровым, маркиз.
— А я еще больше рад видеть вас. Шарло убедил нас дождаться. Я привел в Гран-Гийо странную компанию.
— Атэва и клирика?
— Мунт по-прежнему болтлив…
— Если вас интересует мое мнение, то вы были правы, отделав Аганна. Я очень рад, что вам удалось выскочить из мышеловки.
— А уж как я рад, — Рито улыбнулся, напомнив себя прежнего, — но вряд ли вы знаете, что мой атэвский друг — младший сын калифа Усмана, собравшийся исполнить клятву Майхуба, а клирик — выходец из гидалского монастыря. Кроме того, с нами еще один… Его зовут Серпьент Кулебрин.
Кроме того, с нами еще один… Его зовут Серпьент Кулебрин.
— Вижу, нам есть что друг другу рассказать. Проклятый, ну почему вы не можете просто постучаться у замковых ворот…
— Потому, что наступили подлые времена. Вы и так рискуете с Шарло и Кати, нельзя подливать масла в огонь. Но поговорить нам нужно.
— В замок ведет потайной ход. Мои предки были предусмотрительными людьми. И не думайте, что мы с супругой отпустим вас до весны, а весной может случиться всякое.
2895 год от В.И.
13-й день месяца Звездного Вихря
АРЦИЯ. МУНТ
Пьер сразу полюбил процедуру малого королевского выхода. Отобедав, он спускался в приемный зал, проходил мимо приглашенных, усаживался в глубокое кресло и удостаивал беседой избранных. Тартю изо всех сил старался не замечать, что представители многих знаменитых фамилий упорно сторонятся Мунта. Рано или поздно он доберется и до Гартажей, и до Крэсси, и даже до Мальвани, но пока рано. Сначала нужно жениться и… И сделать еще несколько дел. Черед строптивцев придет потом. Начнет он с этих проклятых «тигров», но не раньше, чем Ифрана и Святая Область сломают хребет Оргонде. Что бы ни думала Жоселин — легким тот поход не будет.
Король стремительной походкой вышел из кабинета и проследовал в Малую Приемную. Он учился вести себя по-королевски, в том числе и ходить, и в глубине души гордился своими успехами. Сев в обитое алым бархатом кресло, Его Величество подчеркнуто деловито бросил этиктору: [Этиктор — придворный, в чью обязанность входит представлять просящих аудиенции короля.]
— Докладывайте.
— Ваше Величество, сегодня вашей аудиенции испросило одиннадцать человек, и первым я осмелюсь назвать графа Мо.
Пьер не поверил своим ушам. Базиль Гризье пересек Арону, о чем доложил лейтенант Эсташ, но после этого известий с границы не поступало. Тартю со дня на день ожидал возвращения лейтенанта с донесением об убийстве посла и уже подготовил приличествующую случаю скорбную фразу о том, что он потерял верного подданного и доброго друга, а Базиль вернулся. Неужели Лось его отпустил? Не может быть! Скорее всего малому удалось бежать. Зря он это сделал, но придется изобразить радость по поводу возвращения будущего родича, Проклятый его побери!
— Мы рады видеть графа Мо. Он будет говорить первым. Пригласите всех ожидающих аудиенции, и начнем.
Возможно, Базиля Гризье и пригласили первым, но вошел он последним, когда остальные нобили уже выстроились у стены, взирая на Его Величество с должным благоговением. Пьер не обольщался: пришедшие изображают любовь, потому что надеются что-то получить, а те, кому от короля ничего не нужно, все еще выжидают. Ничего страшного: приручим шакалов, потом придут лисы, а затем и медведи. Король истинно королевским жестом оперся о подлокотник, удостоив будущего шурина благосклонным взглядом.