В этом вопросе «Хирург» проявила безжалостную твёрдость. После появления ряда очерков о Кэтлин и её подругах доктор Райан потребовала, чтобы это больше не повторялось. Теперь приезжающих журналистов заворачивали — вежливо, но решительно. Те, кто проявляли настойчивость, встречались с Расселлом, чья дедовская доброта касалась в «Гигантских шагах» одних детей. Его отношение к взрослым было пугающим. Для этого он обычно надевал тёмные очки, как все агенты Секретной службы, и потому походил на Шверценеггера, который уступал ему в росте добрых три дюйма.
Но теперь его группу охранников сократили до шести человек. Три агента находились непосредственно в помещении детского сада и ещё три на другой стороне улицы. Подвижная группа поддержки была вооружена пистолетами в наплечных кобурах, автоматами «узи» и винтовкой М?16 с оптическим прицелом. Если бы детский сад располагался в другом месте, этого было бы достаточно, но не здесь, считал Расселл. К сожалению, при большем числе охранников детский сад стал бы походить на вооружённый лагерь, а у президента Райана и без того достаточно неприятностей.
* * *
— Какие новости, Гас? — спросил Александер, вернувшись в кабинет перед вечерним обходом. Состояние одного их пациентов, больных СПИДом, резко ухудшилось, и Алекс ещё не решил, что предпринять.
— Опознание подтвердилось. Штамм Маинги лихорадки Эбола, такой же, как в двух случаях заболевания в Заире. Мужчина вряд ли выживет, но мне сообщили, что ребёнок выздоравливает.
— Вот как? Хорошо. А чем отличаются эти два случая?
— Пока не скажу, Алекс, — ответил Лоренц. — Недостаёт сведений о пациентах — всего лишь имена: мужчину зовут Салех, а девочку — Сохайла, да ещё мне сообщили их возраст.
— Арабские имена, верно? Но ведь Судан — исламская страна.
— Пожалуй.
— Было бы интересно узнать, чем отличаются эти два случая.
— Я спросил об этом. Ими занимается врач по имени Иан Макгрегор. Судя по голосу, хороший специалист, закончил Эдинбургский университет — по крайней мере, так он мне сказал. Впрочем, никакой разницы в ходе болезни он не обнаружил. Не знает он, и при каких обстоятельствах произошло заражение. Они появились в больнице примерно в одно время, примерно в одинаковом состоянии. Первоначальный диагноз, по его словам, был усталость от перелёта, смена обстановки или грипп…
— Тогда откуда они прибыли в Судан? — прервал его Александер.
— Он сказал, что не может говорить об этом.
— Но почему?
— Я задал этот вопрос. Он ответил, что не может сказать этого тоже, но подчеркнул, что страна, из которой они прибыли, не имеет никакого отношения к заболеванию лихорадкой Эбола. — Голос Лоренца ясно показывал, что он думает на этот счёт. Оба врача понимали, что скрытность связана с местной политикой, что является острой проблемой в Африке, особенно в связи с распространением СПИДа.
— Ничего нового в Заире?
— Ничего, — подтвердил Гас. — Там всё кончилось. Это какая?то загадка, Алекс. Одна и та же болезнь возникла в двух различных местах на расстоянии в две тысячи миль одно от другого, в каждом случае поражает двоих — двое мёртвых, один умирает и один, судя по всему, выздоравливает. Макгрегор ввёл карантин у себя в больнице, похоже, он знает своё дело. — Алекс едва не почувствовал, как его собеседник на другом конце провода пожал плечами.
То, что сказал агент Секретной службы за ланчем, подумал Александер, точно соответствует истине. Это скорее детективное расследование, чем медицина, и в данном случае не за что зацепиться, как при расследовании действий серийного убийцы, совершающего преступления безо всяких видимых причин. Когда читаешь об этом в книге, все кажется увлекательным, но не когда сталкиваешься с этим в действительности.
— О'кей. Так что нам известно?
— Мы знаем, что штамм Маинги лихорадки Эбола где?то живёт и время от времени наносит удары. При визуальном осмотре вирусы совершенно идентичны. Мы проводим анализ протеинов и цепочек, но интуиция подсказывает мне, что они ничем не отличаются друг от друга.
— Черт побери, Гас, кто может быть носителем? Если бы только нам удалось выяснить это!
— Спасибо за дельное замечание, доктор. — Гас испытывал такое же раздражение — даже гнев — по той же причине. Но это была старая история для обоих. Для того чтобы разобраться в причинах заболевания малярией, потребовалось тысячелетие. А вот Эболой они занимаются всего двадцать пять, даже меньше. Вирус лихорадки Эбола существовал по меньшей мере столько же, то появляясь, то исчезая, умерщвляя людей, подобно воображаемому серийному убийце. Но у возбудителя Эболы нет мозга, нет стратегии, вирусы лихорадки даже не способны передвигаться по своей воле. Они идеально адаптировались к каким?то очень ограниченным и исключительно узким условиям. А медицине ничего не известно об этом. — От этого можно удариться в запой, верно?
— Думаю, стакан бурбона прикончил бы и этот вирус. А сейчас мне нужно приниматься за обход.
— Как тебе нравится привычная клиническая работа, Алекс? — спросил Лоренц. Он тоже скучал по работе в больнице.
— Так приятно снова стать врачом, Гас. Хотелось бы только, чтобы мои пациенты выздоравливали почаще. Но такова наша работа, верно?