Случившееся можно объяснить везением, как это нередко бывает в тех случаях, когда террористический акт осуществляется в одиночку. Одному человеку нетрудно хранить тайну. Он покачал головой. Ему постоянно приходится сталкиваться с подобной проблемой. Самое сложное в его деле — найти надёжных исполнителей, людей, на которых можно положиться, которые не будут хвастать или посвящать других в доверенные им секреты, которые разделяют его точку зрения на своё предназначение, обладают внутренней дисциплиной и готовы рисковать жизнью. Последнее требование было самым главным, лишь оно открывало доступ к предстоящей операции. Когда?то он легко вербовал таких людей, но теперь найти соратников, стремящихся изменить мир, становилось все труднее. Источник, из которого он черпал кандидатов, мельчал, и глупо это отрицать. Подлинно преданных людей с каждым годом становилось меньше.
Будучи умнее, хитрее и дальновиднее своих современников, он был вынужден в своё время участвовать в трех крупных операциях, и хотя самообладание позволило ему успешно выйти из них живым, он не хотел, чтобы это повторилось. Террористические акты в конце концов всегда крайне опасны. Нельзя сказать, что он боялся последствий, нет — просто погибший террорист так же мёртв, как и его жертвы, а мертвецы уже не способны выполнять свою миссию. Он был готов рискнуть жизнью, но слава мученика не привлекала его. Ему хотелось одержать победу, извлечь выгоду из своих действий, получить признание как вождя, освободителя, завоевателя, войти в учебники истории для будущих поколений чем?то большим, чем простое упоминание в сноске. Успешный террористический акт, показанный сейчас по телевидению, запомнится большинству людей, как нечто ужасное, не как поступок человека, а скорее как природный катаклизм, поскольку при всём своём изяществе исполнения поступок этого человека не принёс никакой политической выгоды. К тому же это был отчаянный шаг фанатика. Одного везения недостаточно, необходимы причина и соответствующее следствие.
Одного везения недостаточно, необходимы причина и соответствующее следствие. А успешный террористический акт вроде этого приносит пользу лишь в том случае, если ведёт к чему?то более значительному, а в данном случае он явно не отвечает этим требованиям. Очень жаль. Редко случается, чтобы…
Нет, подумал мужчина, протянув руку к стакану с апельсиновым соком. Он сделал глоток и подумал, прежде чем вернуться к теме своих рассуждений. Редко ли? Да такого просто ещё не бывало. Он вспомнил, возвращаясь к истории, что в прошлом асасины[3] были способны свергнуть или по крайней мере обезглавить правительство, однако тогда для этого требовалось устранить всего лишь одного человека, и при всём фанатизме этих обитателей горной крепости современный мир оказался бы для них слишком сложным. Стоит убить президента или премьер?министра, даже одного из ещё оставшихся королей, по желанию народа продолжающего сидеть на троне, и вакантное место туг же займёт другой. Как это случилось, по?видимому, и в данном случае. Однако сейчас ситуация в Америке резко изменилась. За спиной нового президента нет кабинета министров, члены которого готовы выступить единым фронтом в его поддержку, выразить гнев из?за случившегося, солидарность, решительность и последовательность в проводимой политике. Если бы к тому моменту, когда самолёт врезался в здание Конгресса, было подготовлен? нечто более значительное и важное, то столь поразительное событие стало бы ещё прекраснее. Теперь это уже нельзя изменить, но, как часто происходит в таких случаях, можно многому научиться как на успехах, так и на неудачах, а последствия этого террористического акта, обдуманного или нет, будут весьма реальными.
В этом отношении событие было трагическим — упущена такая возможность! Если бы только он знал об этом заранее. Если бы человек, сидевший за штурвалом самолёта и направивший его к земле в последний раз, дал кому?нибудь знать, что готовит. Но мученики так не поступают. Эти дураки все обдумывают в одиночку, действуют в одиночку и умирают в одиночку; таким образом, за их личным успехом скрывается конечная неудача. Впрочем, может быть, и нет. Последствия не удастся устранить так быстро…
* * *
— Господин президент? — произнёс агент Секретной службы, поднявший телефонную трубку. При обычных условиях это сделал бы флотский писарь, но личная охрана все ещё не пришла в себя от потрясения и не допускала никого в ситуационный центр. — Это из ФБР, сэр.
Райан вынул телефонную трубку из держателя под столом.
— Слушаю, — сказал он.
— Это Дэн Мюррей.
Джек едва удержался от улыбки, услышав знакомый голос друга. Его дружба с Мюрреем длилась много лет. Самому Дэну, сидевшему у себя в ФБР, хотелось сказать: «Привет, Джек», — но он не решился на такую фамильярность, считая, что в сложившихся обстоятельствах первый шаг должен сделать Райан. Но даже и в этом случае он почувствовал бы себя неловко, не говоря уже о том, что рисковал прослыть подхалимом в своей организации. Ещё одно препятствие на пути к нормальным отношениям, в свою очередь подумал Райан. Даже друзья теперь отдалялись от него.