— Насколько хорошо охраняют таких людей? — спросил аятолла, поглаживая щеку. Он не брился почти двадцать четыре часа.
— У них отличная охрана, — ответил Бадрейн. Почувствовав что?то странное в этом вопросе, он решил запомнить его. — Американские полицейские агентства очень эффективны. В Америке существует проблема преступности, но она никак не связана с недостаточной активностью полиции. Там просто не знают, что делать с преступниками, после того как они арестованы. Вас интересует охрана президента? — Али откинулся назад и потянулся.
Вас интересует охрана президента? — Али откинулся назад и потянулся. — Он постоянно окружён великолепно подготовленными и преданными вооружёнными людьми, готовыми ради него на смерть. — Бадрейн добавил эту фразу, чтобы увидеть реакцию собеседника. Дарейи устал, но при этих словах выражение его глаз изменилось. — В остальном охрана, как охрана. Приёмы её ничем не отличаются от обычных. Вряд ли нужно объяснять их, они вам хорошо знакомы.
— Каковы слабые стороны Америки?
— Сейчас их много. Там правительственный кризис. Царит полный хаос. Но вам и без меня это известно.
— Их трудно понять, этих американцев… — пробормотал Дарейи, словно думая вслух.
— Военная мощь Америки колоссальна. Её политическая решимость непредсказуема, как мы оба обнаружили… к нашему несчастью. Было бы большой ошибкой недооценивать все это. Америка похожа на спящего льва, и потому к ней нужно относиться осторожно и с уважением.
— А как победить льва?
При этой фразе аятоллы Бадрейн на мгновение задумался. Однажды во время пребывания в Танзании — Али находился там в качестве советника правительства по борьбе с повстанцами — он отправился на сутки в буш[46] в сопровождении полковника танзанийской службы безопасности. Там он заметил старого льва, которому тем не менее удалось в одиночку убить антилопу. Может быть, она была покалечена. Затем они увидели стаю гиен. При виде гиен полковник остановил вездеход советского производства, сделанный в СССР, передал Бадрейну бинокль и посоветовал следить за дальнейшими событиями, сказав, что это поможет ему понять тактику повстанцев и их силу. Али навсегда запомнил случившееся. Он увидел огромного льва, по?видимому, уже старого, миновавшего расцвет своей мощи, но по?прежнему пугающе опасного и вызывающего уважение, даже с расстояния в двести метров. Гиены оказались небольшими животными, похожими на собак, которые передвигались странным образом, словно у них перебит позвоночник, однако это не мешало им быть весьма активными. Они собрались небольшой стаей метрах в двадцати от льва, пытающегося насытиться добычей, затем окружили его, и всякий раз тот, кто оказывался позади могучего зверя, бросался вперёд и кусал его за ляжки. Лев поворачивался и с рёвом отгонял дерзкого хищника — но в тот же миг другая гиена устремлялась вперёд и кусала отвернувшегося царя зверей со своей стороны. Поодиночке у гиен было не больше шансов победить этого гиганта, чем у человека с ножом в руках в противостоянии с автоматчиком. Однако при всей своей силе лев оказался беспомощен отстоять свою добычу — или хотя бы просто защитить себя, — и через пять минут он был вынужден обороняться, не в состоянии даже убежать с достоинством, потому что всякий раз сзади оказывалась кусающая его за ляжки гиена. Льву пришлось обратиться в бегство, которое выглядело унизительно комическим — он тащил зад по траве, пытаясь прикрыть его от атак безжалостных хищников. Наконец лев исчез вдали, молча, не издавая рёва и не оглядываясь назад, а гиены устремились к мёртвой антилопе и стали пожирать её со странным лаем, похожим на смех, словно издеваясь над унижением огромного льва, у которого они сумели отнять добычу. Бадрейн увидел, как маленькие хищники одержали верх над повелителем буша. Лев ещё постареет, станет ещё слабее, и придёт время, когда он уже не сможет защитить себя от свирепых гиен. Рано или поздно, сказал ему танзанийский друг, гиены побеждают всех. Бадрейн снова посмотрел в глаза иранского аятоллы. — Победить можно и льва.
Глава 20
Новая администрация
В Восточном зале собралось человек тридцать — к удивлению Райана, все мужчины были с жёнами. Когда, войдя в зал, он окинул взглядом лица, некоторые их владельцы ему понравились, некоторые нет.
Те, кто понравились, были так же испуганы, как и он сам. Насторожённость вызывали улыбающиеся и уверенные в себе мужчины.
Как лучше всего обходиться с ними? Даже Арни не знал ответа, хотя обдумывал это. Проявить силу и запугать их? Да, конечно, подумал Райан, и завтра же в газетах его обзовут королём Джеком Первым. Говорить с ними на равных? Тогда его назовут слабаком, не способным взять на себя обязанности главы исполнительной власти. Райан начал испытывать страх перед средствами массовой информации. Раньше всё было гораздо проще. Поскольку он был «рабочей пчелой», на него почти не обращали внимания. Даже когда он занимал должность советника по национальной безопасности в администрации президента Дарлинга, его считали чем?то вроде куклы чревовещателя, излагающей мнение своего повелителя. Однако теперь положение коренным образом изменилось. Теперь все, что он говорил, каждое произнесённое им слово, могло быть истолковано — и истолковывалось — так, как это хотел понять, а затем сказать любой репортёр. Вашингтон уже давно потерял способность быть объективным. Здесь всё было политикой, политика превращалась в идеологию, а идеология основывалась на личных предубеждениях, а не на поиске истины. Где получили образование все эти люди, если понятие истины больше не имело для них ни малейшего значения?