— Молодец, Текс, ты прикончил его.
Инспектор повернулся, услышав знакомый голос, разрушивший его фантастический мир.
— Доброе утро, директор.
— Привет, Пэт. — Мюррей зевнул, в левой руке он держал предохранительные наушники. — Чертовски быстро. Отрабатываешь сценарий освобождения заложника?
— Я всегда стараюсь исходить из худшей ситуации.
— Значит, твоя маленькая девочка, — кивнул Мюррей. Так поступали все агенты ФБР — образ заложника должен быть особенно важным в их воображении. — Ну хорошо, ты прикончил его. А теперь покажи снова, — приказал директор. Ему хотелось понаблюдать за техникой О'Дея, потому что всегда есть чему поучиться. После второй серии выстрелов во лбу мишени оказалось одно — на первый взгляд — широкое отверстие, куда попали обе пули. Действия инспектора показались Мюррею весьма впечатляющими, хотя он и сам считался отличным стрелком. — Пожалуй, мне следует чаще практиковаться, — признался он.
Теперь инспектор позволил себе чуть расслабиться. Если ты способен сделать такое первым же выстрелом, едва приехав на стрельбище — а О'Дей попал точно в цель всеми четырьмя пулями, — значит, у тебя по?прежнему твёрдая рука и меткий глаз.
Через две минуты голова мишени была изрешечена двадцатью пулями. Мюррей, стоявший на соседней позиции, пользовался при стрельбе обычной техникой Джефа Купера — два быстрых выстрела в грудь, за которыми следовал тщательно выверенный выстрел в голову. Когда оба убедились, что могут в любой момент поразить противника, настало время обсудить события предстоящего дня.
— Есть что?нибудь новое? — спросил директор ФБР.
— Нет, сэр. Предстоит ещё несколько собеседований в связи с авиалайнером «Джал», разрушившим Капитолий, но мы не ждём ничего неожиданного.
— А дело Келти?
О'Дей пожал плечами. Ему не позволяли вмешиваться в это расследование, которое вёл отдел внутренней безопасности ФБР, но он по?прежнему получал материалы с ежедневными итогами. О ходе расследования такой важности нужно было докладывать кому?то, и хотя само расследование полностью велось агентами внутренней безопасности, сводки с полученными сведениями поступали лично директору ФБР и распространялись среди его инспекторов по особым поручениям.
— Понимаешь, Дэн, в кабинет госсекретаря Хансона входило и выходило столько людей, что любой мог унести это письмо — если оно вообще существовало. Впрочем, наши люди считают, что Келти всё?таки приносил письмо. По крайней мере, Хансон говорил об этом.
— Думаю, все это стихнет само по себе, — заметил Мюррей.
* * *
— Доброе утро, господин президент.
Наступило очередное утро, полное обычной ежедневной рутины. Кэти на работе. Райан вышел из своих апартаментов одетый, в костюме и при галстуке, причём в застёгнутом пиджаке, что было необычным для него, по крайней мере до того, как он переселился в Белый дом, в туфлях, до блеска начищенных камердинером. Правда, Джек все ещё не считал это здание своим домом. Скорее оно напоминало отель или покои для особо важных персон, в которых ему доводилось жить, разъезжая по делам ЦРУ, хотя здесь они были более роскошными, равно как и обслуживание — высшего класса.
— Вас зовут Раман? — спросил президент.
— Да, сэр, — ответил специальный агент Ареф Раман. Он был шести футов ростом, с массивным телом тяжелоатлета, хотя последнее могло объясняться бронежилетом, который носили многие агенты личной охраны президента. Райан решил, что агенту лет тридцать пять — тридцать шесть. Приятное лицо жителя Средиземноморья, смущённая улыбка и синие глаза, как у Кэти.
— «Фехтовальщик» вышел, — произнёс Раман в микрофон на лацкане пиджака. — Направляется в кабинет.
— Раман — что это за имя? Откуда вы родом? — спросил Джек по пути к лифту.
— Моя мать из Ливана, отец — иранец. Мы приехали сюда в 1979 году, когда зашатался шахский режим. Отец принадлежал к высшим кругам.
— Что вы думаете о ситуации в Ираке? — спросил президент.
— Сэр, я даже родной язык почти забыл. — Агент улыбнулся. — Вот если вы спросите меня о том, кто способен победить в финальных играх студенческого чемпионата по баскетболу, мой ответ будет более уверенным.
— Кентукки, — решительно произнёс Райан. Лифт в Белом доме был старомодным, с чёрными потёртыми кнопками на панели. Президенту не разрешалось прикасаться к ним — за него это делали охранники.
— Орегон точно дойдёт до финала. В этом я никогда не ошибаюсь, сэр. Спросите у других агентов. Три года выигрываю все ставки. Теперь никто не хочет держать со мной пари. В финале будут играть команды Орегона и Дьюка — это мой университет, — а победу одержит Орегон с разрывом в шесть?восемь очков. Ну, может быть, разрыв будет чуть меньше, если Масео Ролингз сыграет удачно, — добавил Раман.
Ну, может быть, разрыв будет чуть меньше, если Масео Ролингз сыграет удачно, — добавил Раман.
— Какой была ваша специализация в Дьюке?
— Вступление в юриспруденцию, но потом я решил, что не хочу быть юристом. Вообще?то считаю, что у преступников не должно быть никаких прав, поэтому стал полицейским и поступил в Секретную службу.
— Женаты? — Райану хотелось как можно больше знать об окружающих его людях. С одной стороны, к этому его подталкивала элементарная вежливость. С другой — эти люди принесли присягу защищать его жизнь, и он не мог обращаться с ними, как с простыми подчинёнными.