— Итак, у вас десять дней. Если сможете справиться быстрее — тем лучше. Сообщите мне, когда будете готовы.
* * *
— Кларк, — отозвался Джон по прямой линии телефонной связи.
— Это Хольцман, — послышался голос в трубке. Услышав имя журналиста, Кларк широко открыл глаза от удивления.
— Полагаю, мне следует спросить, как вы узнали мой номер, но ведь вы никогда не раскроете источник информации, правда?
— Отличная догадка, — согласился репортёр. — Помните тот ужин у «Эстебана» несколько лет назад?
— Смутно, — солгал Кларк. — Ведь прошло столько времени. — Вообще?то это не было ужином, но магнитофон, который записывал каждое слово, сказанное по этому телефону, не мог знать этого.
— Вы у меня в долгу. Как относительно встречи сегодня вечером?
— Я перезвоню вам. — Кларк положил трубку и уставился на поверхность стола перед собой. Что за чертовщина?
* * *
— Перестань, Джек не говорил этого, — сказал ван Дамм корреспонденту «Нью?Йорк тайме».
— Но он имел это в виду, Арни, — ответил репортёр. — Ты знаешь это. И я тоже.
— Жаль, что ты не хочешь отнестись к нему помягче. Он ведь не политик, — напомнил глава администрации.
— Не моя вина, Арни. Он занимает этот пост и должен следовать правилам.
Арнолд ван Дамм кивнул соглашаясь, подавив гнев, мгновенно возникший при равнодушном замечании репортёра. Он понимал, что корреспондент прав. Таковы правила игры. Но он также знал, что корреспондент ошибается. Может быть, он слишком привязался к президенту Райану, в такой степени, что начал верить в некоторые из его рыхлых идей. Средства массовой информации, полностью состоящие из людей, нанятых частными компаниями — большинство было корпорациями, акции которых котировались на бирже, — стали настолько влиятельными, что теперь они решали, каково мнение людей. Это было достаточно плохо. Но ещё хуже было то, что они слишком наслаждались своей властью. В этом городе они могли кого угодно вознести до небес, точно так же, как и вконец разрушить репутацию. Они устанавливали собственные правила, и тот, кто нарушал их, рыл тем самым себе могилу.
Райан был наивным человеком — тут не поспоришь. С другой стороны, он не стремился стать президентом. Он оказался в Белом доме случайно, стараясь в последний раз сослужить службу нации и затем раз и навсегда уйти с государственной службы, вернуться к частной жизни. Его не выбирали президентом. Но и средства массовой информации никто не выбирал, а Райан по крайней мере опирался на Конституцию, в которой были определены его обязанности. Средства массовой информации преступили черту. Они становились на сторону одного из оппонентов по конституционному вопросу и занимали ошибочную позицию.
— А кто определяет правила? — спросил Арни.
— Никто. Они просто существуют, — ответил корреспондент «Нью?Йорк тайме».
— Никто. Они просто существуют, — ответил корреспондент «Нью?Йорк тайме».
— Так вот, президент не собирается выступать против решения Верховного суда по делу «Роу против Уэйда». Он и не говорил этого. И он не собирается подбирать судей со скамеек в парке. Он не намерен выбирать либералов или консерваторов, и мне кажется, что ты знаешь это.
— Значит, Райан не правильно выразился? — Злорадная усмешка репортёра не могла быть более красноречивой. В своей статье он напишет, что высокопоставленный правительственный чиновник «разъяснял» — что означает исправлял — точку зрения президента.
— Вовсе нет. Просто ты не правильно его понял.
— Его заявление показалось мне совершенно ясным, Арни.
— Это потому, что ты привык выслушивать профессиональных политиков. Президент, которого мы сейчас имеем, говорит прямо и откровенно. Более того, мне это нравится, — солгал ван Дамм; на самом деле такая манера говорить сводила его с ума. — Между прочим, это может даже облегчить твою задачу — тебе больше не придётся гадать на кофейной гуще, что он имеет в виду. Просто записывай, что он говорит. Или суди его по справедливости. Мы оба признали, что он не политик, но ты обращаешься с ним, как с профессиональным политическим деятелем. Просто прислушивайся к его словам, вот и все. — Или, что ещё проще, просмотри видеозапись, хотел сказать Арни, но передумал. Он приблизился сейчас к самому краю. Разговаривать с представителями средств массовой информации — все равно что гладить незнакомую кошку; никогда не знаешь, в какой момент она оцарапает тебя.
— Перестань, Арни. Ты самый преданный парень в этом городе. Черт побери, из тебя получился бы отличный семейный врач. Мы все знаем это. Но Райан ни в чём не разбирается. Эта речь в национальном соборе, потом безумное выступление в Овальном кабинете. Его поведение так же мало соответствует президентскому, как поведение председателя клуба «Ротари» где?нибудь в Бамфаке, в Айове.
— А кто решает, каким должно быть поведение президента и каким нет?
— В Нью?Йорке это решаю я. — По лицу репортёра снова пробежала насмешливая улыбка. — Что касается Чикаго, тебе придётся спросить кого?нибудь другого.
— Но Райан — президент Соединённых Штатов.
— А Эд Келти придерживается другого мнения, к тому же ведёт себя, как подобает президенту.