— Из ворот никого не выпускать, кроме пана. Если он не один, подождать, пока к вам подойдет, остальные пусть на месте остаются. И впускать так же. Понял ли?
Гринь вновь кивнул и с любопытством поглядел на замок.
— Понял, пан надворный сотник. А что это за крепость?
Я вздохнул. Ну вот, перехвалил этого гоя! Вопросы задавать начал… впрочем, замок, заново отстроенный отцом пана Станислава на месте древних развалин, и впрямь для сельского парня мог сойти за крепость.
Если не шибко приглядываться: из башен лишь одна всерьез годится для обороны, стены вечно собирались надстроить, да все руки не доходили… укрепили кое-где, и бросили.
Все равно в случае серьезной осады не удержать — людей не хватит.
Не те времена.
— Какая крепость? Нет тут никакой крепости, Григорий! Есть ворота, есть караулка — и стража. А больше ничего!
— А-а-а…
Вид у хлопца был до того растерянный, что я еле удержался от смеха. Смеяться не стоило — сам такой был. Хорошо все-таки, что мне внутрь ходу нет… хорошо.
— Нет тут никакой крепости, — повторил я. — И ты ничего не видишь, чумак! Ничего! Ни стены, ни башен угловых…
Он усмехнулся и кивнул — понял, хвала Святому, благословен Он! Понять-то понял, да знаю я этих молодых! Начнет расспрашивать кого попало, а кто попало пану Станиславу передаст.
— Ладно, Григорий! В первый и последний раз. Услышите — и тут же забудьте…
…О замке можно рассказывать долго.
Он не такой и древний, построен лет эдак с полтораста тому назад прежним владельцем этих мест. Кто тут правил, уже забыли, разве что пан Станислав знает. Кто-то из Старых Панов — из тех, что в златотканных кунтушах щеголяли и бриллианты в усы вплетали. Да только не помогли ни стены, ни башни. Когда гетьман Зиновий (да проклянет его Святой, благословен Он, за невинную кровь народа моего!) прислал сюда своих головорезов, замок взяли с ходу, не иначе кто-то из хлопов ворота открыл. Говорят, целую неделю замок горел — вместе со всеми, кто был в нем. Крик стоял — подойти страшно. А потом, как война кончилась, завладел этими землями бывший сотник Петро Мацапура — то ли дед пана Станислава, то ли прадед. Так всегда бывает — сгинули Старые Паны, пришли Новые. Петро Мацапура в мертвом замке жить не стал — дом выстроил, хутор вокруг дома… Так и стояла крепость — не крепость, руины-развалины, пустые и от огня черные, пока батюшка пана Станислава не позвал каменщиков из Полтавы. Долго работали, упорно. Что смогли, сделали. Обещал, говорят, им пан Леопольд битыми талярами миски наполнить. Может, и наполнил, да только сгинули каменщики — отсюда вышли, до Полтавы не добрались. А возле восстановленных ворот стража появилась.
С тех пор и стоит.
Жить пан Леопольд в замке тоже не стал — когда не по европейским краям шастал, заезжал иногда, иной раз на минуту, иной раз на всю ночь. И пан Станислав сюда наведывается. Бывает, в замок гостей привозят — всяких. То девку селянскую, то молодицу, то младеня. Гринев братишка чудом туда не попал — как и пани Сале. Зато другим повезло — попали. Видать, хорошо им там всем живется — еще ни один обратно не попросился! А может и попросился, да не пустил пан. Любит он гостей!…
Всего этого я рассказывать не стал — ни к чему такое простому сердюку. Только главное: замок этот пана Станислава, бывает он там, а больше и ведать ничего не надо. Придет — пропустить, выйдет — тоже пропустить. А самое важное — не болтать, не спрашивать, не намекать даже.
— Понял ли, чумак?
— Точно так!
Кажется, действительно понял. Вот и хорошо, дольше проживет хлопец!
— Славно, Григорий! Завтра в стражу пойдешь. Как служба, по сердцу?
— По сердцу, пан надворный сотник.
Прозвучало без особой радости. Я вновь поглядел на парня. Да, невесел! Словно с похорон вернулся!
— Что так, чумак? С братом негаразд какой?
Тяжелый вздох. Гринь отвел глаза, губы дернулись.
— И с братом…
Переспрашивать я не стал. Странного братца послал Святой, благословен Он, чумаку! Чуть больше недели он тут, а уже гукает — говорить пытается. И растет — за день, как за десять. Баба, что кормить приставили, через день назад попросилась. Страшно!
Да, страшно. И странно. До сих пор имени у ребятенка нет. Пан Станислав крестить предлагал, попа из Минковки кликнуть, так Гринь не захотел — рано, мол. Ничего себе рано! Если так дальше пойдет, через месяц дите на коня сядет!
Вот и пойми этих гоев!
— Пан надворный сотник! Я… Не знаю как и сказать…
Да, с парнем неладно. Много на него свалилось, да видать, не все еще. Недаром говорят: пришла беда, отворяй ворота.
— Вы… Вы спасли меня, пан Юдка. Меня — и братика. Я за вас всю жизнь Бога молить буду!…
Внезапно я почувствовал стыд. Вэй, не моли за меня Святого, благословен Он, хлопец! Не спас я тебя! И братика твоего не спас! Может, лучше бы вам двоим под камнями погибнуть — или с гулящим паном Рио в чужой Сосуд перелиться.
Странно, уже много лет я никого не жалел.
Странно, уже много лет я никого не жалел.
Разучился!
— Беда у меня, пан Юдка! Хату спалили, мамку из домовины выбросили, а теперь…
Слова давались ему с трудом, словно каждое — с гарматное ядро весом.
— Невеста у меня есть… была. Оксаной звать. Сговорились мы с ней, думал, сватов зашлю…