— И для того вы приехали, панове? Или мы сами бы порох не проверили?
Ярина понимала, что не совсем права. Кто ведает, может быть, и не проверили. А перед самым боем открыли бы — и руками развели.
Пан Рио ответил не сразу. Наконец кивнул:
— Не только поэтому, госпожа Ирина. Наш товарищ… Его зовут Хостик… Он пребывает в месте заключения… узилище… буцыгарне… Мы приехали просить госпожу Ирину проявить снисхождение… милость.
Ага! Девушка хмыкнула — вот теперь и о деле заговорили, заброды! Что товарища не бросили — добре, конечно, а вот все прочее…
— Мы понимаем, по вашим законам… обычаям… правилам… наше поведение выглядит неправильным… ошибочным. Но мы готовы объяснить… растолковать…
— Это вы пану писарю сотенному растолкуйте! — Ярина встала, кивнула на Хведира, молча слушавшего этот странный разговор. — Ваш Хвостик ему верную пометину оставил. Так что, панове, разговор наш будет долгий да серьезный. А пока тут сидите, недосуг мне. Вечером потолкуем!
— Госпожа Ирина! — пан Крамольник вскочил, бросил быстрый взгляд на Хведира. — Я — лекарь! Я — неплохой лекарь! Я готов провести лечение… исцеление…
Девушка только рукой махнула. Тоже мне, исцелитель нашелся! Чем там у этих антиподов лечат? Не иначе, крыс освежеванных к ранам прикладывают!
Вошел Агмет, недобро покосился на гостей, заворчал. Ярина кивнула.
— Седлай! Едем!
* * *
Вернуться в Валки довелось лишь вечером, когда в маленьких окошках уже зажигались желтые огоньки. Стража оказалась на месте — при рушницах и шаблях. Миско Швец расстарался — нашел в старом погребе две древние чугунные гаковницы и расставил их на околицах, чтоб вдоль улиц картечью палить. Это порадовало — но ненадолго. Больше радоваться было нечему.
В Минковке и Перепелицевке мугыри и подсоседки с подкоморниками не оплошали — тоже рогатки выставили да рушницами обзавелись. Это не удивило: села черкасские, коренные. А вот в иных местах дела шли хуже. Вернее, никак не шли. Мужики хмурились, качали головами, но зброю не брали, отговариваясь, что и неученые они, и женки против, и детишек кормить надо.
А вот в иных местах дела шли хуже. Вернее, никак не шли. Мужики хмурились, качали головами, но зброю не брали, отговариваясь, что и неученые они, и женки против, и детишек кормить надо. В Гонтовом Яру и того хуже — мугыри во главе с выборным да с попом Гервасием хоть и вежливо, но твердо, попросили «панночку сотникову» прочь убираться и к ним не приезжать боле, потому как они люди мирные, и женки опять-таки сильно против.
Ярина даже не обиделась — удивилась. Или глупым мугырям охота женок да детишек врагам на позорище отдать?
Удивилась — но вскоре ей пояснили.
Шепотом, оглядываясь и прося, чтобы никому-никому…
Она приехала не первой. Еще поутру в село прискакали крепкие хлопцы на справных конях — сердюки зацного пана Мацапуры-Коложанского. Прискакали без подарков, зато с верным словом от своего пана. Обещал Мацапура-Коложанский село от всех врагов оборонить твердой рукой. И в том слово свое давал, прося же безделицу — с будущего урожая четверть да выгон за селом, да право рыбной ловли в реке и на прудах. Велел подумать — да побыстрее. Главное же, наказывал пан Мацапура к черкасам валковским за подмогой отнюдь не обращаться, потому как сил у них мало, а хлопоту от черкасов тех много будет.
Стало ясно — если не все, так главное. Похоже, сердюки мацапуровы не только в Гонтовом Яру побывали. Вот хитрые мугыри и задумались. То ли вправду за зброю браться, то ли выгоном откупиться, дабы уцелеть, с печей не слезая.
Спорить Ярина не стала. Понимала — не убедит. Мугырь — он мугырь и есть: жаден, а душа заячья! Вот и обороняй таких!
Возле дома пана писаря скучал караул во главе со старым знакомцем — наказным есаулом Климко Чалым. Теперь есаул был уже не пеший — комонный. Правда, не на боевом коне, а на пахотной кляче с овчиною вместо седла. Увидев панну сотникову, парень чуть на землю не свалился, однако же усидел, взмахнул пикой и поспешил доложиться.
Нового Ярина не узнала. Все тихо, спокойно, кашу сварили — пшенную с салом; а пан Теодор Еноха в доме — с гостями заговорился.
Бурсак был действительно в доме, в той самой зале, где любил коротать время его батька. Правда, теперь кресло пустовало, и книга, которую читал покойный пан Лукьян, лежала нераскрытой. Хведир пристроился сбоку, на лавке, рядом с паном Рио. Меж ними лежала пузатая книжечка. Ярина присмотрелась, узнала. Ну конечно, атлас Меркаторов!
— А где пан Крамольник? — поинтересовалась девушка, с трудом снимая кожушанку. Пальцы не слушались — заледенели.
— Он… — Хведир растерянно моргнул. — У пана Хвостика он, на рану зелье кладет.
— Ясно…
Ярина присела рядом, кивнула на атлас.
— Разобрались? Так вы, пан Рио, и вправду этот… антипод?
При этом слове бурсак отчего-то смутился, Рио же улыбнулся, сверкнул крепкими зубами.
— Отчасти, госпожа Ирина! Господин Хведир почти угадал, только моя земля… страна находится несколько дальше.
— И потому вы решили к нам пожаловать? Или вам больше разбойничать негде? Там бы, у себя, детей и воровали!
— Ярина, не надо!… — начал было Хведир, но девушка цыкнула, и бурсак покорно замолчал.