Пока славные черкасы валковские по земле ползали да с земли вставали, я прикрыл глаза.
…Медленно-медленно, беззвучно, словно во сне, смыкалась черная тьма. Только в самой середине белело узкое окошко…
Свистнули, подкрутили усы.
— Панове-молодцы! А ну — за девкой! Веди, Свербигузка!
Застучали ладные чоботы с подковками — и стихло все. Мы с паном сотником переглянулись. Понял? Почувствовал?
Я вновь прикрыл глаза.
Все!
Сомкнулась Бездна!
Пока вернувшиеся из рощи хлопцы-молодцы угощали Свербигуза тумаками, пока отсмеивались («добре соврал, ох, добре!»), я никак не мог вспомнить, где я уже слыхал подобную историю. Дерево с гранатом, при нем девка без плахты и рубахи, а тут и змея — человеческим голосом речи ведет. Съешь, мол, съешь…
Вкусно!
Вспоминал — ну никак вспомнить не мог!
— По ко-о-оням!
Повеселевшие черкасы лихо взлетели в седла.
— Эй, жиду, не отставай!
Не отстану, панове! Вэй, не отстану!
— Рысью! Размашистой да не раскидистой! Гей!
Ударили копыта, кто-то свистнул, и тут же десяток голосов дружно грянул:
— Засвит встали черкасоньки
В поход серед ночи.
Заплакала Марусенька
Свои ясны очи!
Так грянули, что я и сам чуть не начал подпевать. А может, и начал бы (плакать вашим Марусенькам, панове! ох, плакать!), если бы не четырехпалая…
…Огромная, нелюдская, бугристая, словно из болотного тумана слепленная рука… клешня…
— Не оборачивайся, Иегуда бен Иосиф! Не надо.
Четырехпалая клешня лежала у меня на плече. И холодом тянуло от того, кто сидел позади меня, на конском крупе. О того, кто обратился ко мне на родном идише. От того, кто не был человеком.
— Меня никто не видит, бен-Иосиф. Не видит и не слышит — кроме тебя. Не видит, не слышит — и не поможет!
Сцепил зубы, закрыл глаза. Не поможет, верно! Да только не стоит меня пугать! Кто бы ты ни был, я тебя увижу. Сейчас!
Прочь Тени!
…Узкая дорога над Бездной, всадники-тараканы — гуськом, один за другим, я — такой же таракан. А сзади меня… Сзади меня… Никого!
НИКОГО!
Чортов ублюдок, младший сын вдовы Киричихи
Батька жив!
Жив!
Я знаю, где он!
Бабочки говорили, чтобы я его не искал, но я все равно его нашел! Только он очень далеко, за всеми пленочками.
Мне до него не дотянуться.
Я буду посылать ему смыслы.
Пленочки стали очень-очень твердые.
И черные.
* * *
Мы с дядькой Князем и Теткой гуляли в саду.
Ночью.
Княжич Тор тоже хотел гулять с нами, но дядька Князь его не взял. Он — очень маленький.
Мы смотрели на звезды. Звезды очень красивые. Дядька Князь сказал мне, что звезды — это маленькие мальчики со свечечками. Дядька Князь пошутил. Я смеялся.
Тетка сказала, что звезды — это горячий пар. Совсем горячий. Она так думает. Я ответил, что горячий пар — это не звезды, а то, из чего они состоят.
Она удивилась.
Дядька Князь стал говорить с теткой другими словами. Они думали, что я не понимаю. Дядька Князь говорил, что его обманули. Что его обманул я. Я должен был всех спасти. Но не спас. Не спас, потому что радуга снова в небе. Каждый день.
Радуга очень красивая! Почему дядька Князь сердится?
Я чуть не заплакал, но вспомнил, что мне плакать нельзя.
Тетка сказала дядьке Князю, что я скоро вырасту.
Они стали говорить тихо. Я не подслушивал. Подслушивать нехорошо. Я смотрел на звезды. Звезды красивые. Я искал. Я нашел!
Я нашел!
Меня спросили, почему я кричу. Я сказал, что нашел свое имя. Мое имя — звездочка. Я это знал, но забыл. Потом вспомнил. Звездочка белая и большая.
Дядька Князь сказал, что белую звездочку у них называют Тацел. Я ответил, что слово Тацел мне не нравится. Тетка сказала, что у меня дома эту звездочку называют разными именами. Я ответил, что имя может быть только одно, его лишь произносят по-разному.
Они снова удивились. Я хотел сказать, что имя тетки тоже произносят по-разному. Дядька Князь называет тетку «Сале». Братик называет «Сука поганая» и «Колдунья». Себя она называет «Куколка».
Но я не сказал. Она испугается.
Я не знаю, что означает слово «эвакуация». Надо спросить у братика.
* * *
Добрый дядька далеко. Ему хорошо, но он не хочет обо мне думать. Мне грустно.
Братик смешной. Он опять сидит у кувшина, в котором нет смыслы. Он плачет.
Я хотел его спросить, что значит «эвакуация».
Я хотел спросить его о батьке и мамке.
Я не спросил.
Он плачет. Он ругает плохими словами себя. В словах — черные смыслы. Меня он тоже ругает. Братик думает, что я во всем виноват. Я — и батька.
Я не выдержал и заплакал.
Надо сказать дядьке Князю, чтобы у братика отобрали кувшин. Кувшин плохой.
Тетка не хотела со мной говорить. Тетка боится. У нее во рту — много ядовитых закорлючек. Теперь я знаю — это тоже смыслы, но очень плохие.
Я умный. Я не стал спрашивать тетку, что значит «эвакуация». Я не стал спрашивать ее о батьке. Я спросил, как помочь Ирине Логиновне Загаржецкой. Ей очень плохо. Мои смыслы не помогают.
Тетка мне сказала, что она говорила с дядькой Князем. Дядька Князь не любит Ирину Логиновну Загаржецку. Он ее убьет. И добрый дядька ее тоже убьет, если увидит.
Тогда я сказал, что сам убью их всех. Кроме доброго дядьки.
Тетка не испугалась. Она сказала, что я молодец. А с добрым дядькой она сама поговорит. Потом.
* * *
У меня дома звездочку называют разными словами.
Тетка не испугалась. Она сказала, что я молодец. А с добрым дядькой она сама поговорит. Потом.