Новый порыв ветра. Хвостатое существо обернулось, как и обещало, конем — полностью оседланным и взнузданным, но странной масти. Сотник снова плюнул:
— От погань!…
После короткого, но энергичного спора ехать в седле пришлось все же Логину. Я взял коня-оборотня за уздечку, Юдка пристроился в стороне — я видел, как нервничает сотник, оглядываясь на своего ценного пленника:
— Ты ж смотри, жид!…
— То буду смотреть, пане сотнику, для того ведь и глаза дадены!
Я тщательно делал вид, будто веду коня — на самом деле конь, то есть бывшее мохнатое существо, вел меня сам. Мы как-то сразу угодили в шум, блеск, многолюдье; вдоль улиц громоздились каменные дома в три, а то и в четыре этажа, то и дело попадались роскошные экипажи, как колесные, так и санные. Извозчики и форейторы кричали бестолково, но с апломбом. Пешеходы жались к стенам; я подумал, что если Юдка и задумал бежать, то лучшего места и времени не придумать. То же самое подумал сотник Логин, и правый ус его, и без того поредевший, сделался вдвое короче — его перекусили наконец крепкие Логиновы зубы.
Юдка усмехался. Что таилось за его усмешкой, разгадать не представлялось возможным.
Не знаю, как мы выглядели со стороны — наверное, странно, но не предосудительно, во всяком случае, пялиться-то на нас пялились, а остановить никто не пытался.
— Лошади таки нужны, — одними губами сказал Юдка.
Я пожал плечами:
— Пешком не доберемся?
— Как мы заявимся во дворец — пешком?!
Странной масти конь, бывший недавно летающим хвостатым существом, замотал гривой и беспокойно повел глазами.
— Лошади нужны, — повторил Юдка с нажимом.
Сотник Логин посопел, но ничего не сказал.
Лошадей вокруг было много. Неизменные следы их присутствия встречались на каждом шагу — как замерзшие, заснеженные, так и свежие, дымящиеся. То ли дело в забытой уже Столице, где ради чистоты мозаичных улиц каждой лошади под хвост прилажен специальный мешочек…
Лошадей было много, но в основном — упряжных. А мы с Юдкой — не деревенские мальчики, чтобы ездить без седла. Мы и так привлекаем внимание — зачем же плодить новые странности?
Юдка легонько толкнул меня плечом. Нас обогнали верховые — двое, нет, трое, просто третий держался чуть позади.
Мы и так привлекаем внимание — зачем же плодить новые странности?
Юдка легонько толкнул меня плечом. Нас обогнали верховые — двое, нет, трое, просто третий держался чуть позади. Наверное, служка, оруженосец или лакей.
Свернули в переулок.
Здесь было тише. Каменные дома сдвинулись, едва оставляя место для проезда, на фоне снега темнели причудливые железные решетки, то здесь, то там покачивались на ветру светящиеся плошки, и тени трех всадников внезапно выросли, головами коснулись крыш…
— Эй, панове!
Один из всадников обернулся. Не стал скрывать удивления:
— Чего тебе, жид?
Вероятно, это военные, подумал я, разглядывая их одинаковую черную верхнюю одежду с непомерно широкими плечами. У каждого, включая служку, имелось оружие; вероятно, в большом спокойном городе мы могли бы найти лошадей и подешевле.
— А не продали б господа офицеры бедному жиду своих конячек? Мы сами люди не местные…
Всадник, щуплый и худощавый, бледный, несмотря на мороз, рассмеялся. Его спутник, тоже тонкий в кости, но очень высокий, устало поморщился:
— Поедемте, Николай…
Оруженосец — юноша лет четырнадцати — смотрел во все глаза.
Юдка тоже заулыбался. Шагнул вперед, протягивая руку, будто намереваясь потрепать лошадь юноши по холке; увидев его улыбку, я обомлел.
Нельзя! Да нельзя же!
Не пощадит. Ради глупой лошади, которая не так уж и нужна, ради сиюминутной сомнительной надобности — не пощадит, потому как заклят. На кого поднимет руку — живым не выпустит.
— Стоять!
Юдкина рука остановилась в воздухе. Он оглянулся, поймал мой взгляд — и понял. Темные глаза на выкате блеснули нехорошим огнем; помедлил, но руку опустил.
— Сотнику… ваш черед поработать. Вы не помогли бы пану Рио…
Всадники удалялись. Откуда-то из подъезда вслед за клубом пара показалась толстая женщина с полным ведром; из-за угла вывернул господин в шубе, лицо от мороза прикрыто платком…
Самой легкой добычей казался мальчик — но его я обогнул. Прыгнул с места — снег мягкий, мостовая скользкая, неудобно, — приземлился за спиной у высокого, перехватил руку, потянувшуюся за оружием; конь, терзаемый судорожно натянутой уздечкой, поднялся на дыбы, и я соскользнул с покатого крупа, увлекая за собой человека в черном.
Разбойное нападение. Именно так. Думал ли я, наемный герой, что мне придется разбойничать не по приказу сомнительного работодателя — по обыкновенной жизненной необходимости?
Нагайку я не видел — услышал в воздухе, подставил руку, поймал, намотал на кулак; очень удачно. И знаменательно, между прочим, что в борьбе с уличным грабителем вооруженный офицер не за саблю хватается — за нагайку. Презирает? А может, человеколюбив?
Рывок — вот и второй всадник аварийно спешился.
В первом освободившемся седле уже сидел Юдка. Мгновение, чтобы подчинить коня, и — вперед, без оглядки, в конец улицы. Невнятно закричал Логин. Я видел, как он отдирает от себя руки того, что замахивался на меня нагайкой, прыгает на верхового оборотня, бьет несчастную тварь по бокам, кидается в погоню…