Она окончательно собралась с духом и положила табличку на стол. Окруженная венком голубых цветов неизвестной породы, по красноватой глине вилась золотая надпись: «Служитель Джошуа».
Кэти Тренд
Транспортир Джонсона
Я обычно прокладываю курс с помощью параллельной линейки. Не знаю уж почему. То ли потому, что она на ощупь теплая и на вид вызывает доверие, красного дерева, с медными шайбами. То ли потому, что, когда я учился, мне никогда не попадался такой транспортир, как у Джонсона.
У капитана, конечно, с прежних еще времен сохранился его старый транспортир, латунный, с глубоко прорубленными делениями, чтобы не стерлись при полировке. Он и сверкал, как золотой, любимая, ухоженная вещь, в коробочке тикового дерева. Он всегда лежал в правом ящике штурманского стола, и Сандра с удовольствием доставала его оттуда, чтобы поставить на карте очередную точку.
Джонсон свой транспортир всегда носит с собой, в большом кармане кафтана. Ящичек у него совсем простой, фанерный, обитый изнутри малиновым сукном. А транспортир лежит в своем гнезде, как ухоженное оружие. Литой, стальной, вызывающий ощущение точности и силы. Наверное, ради такого инструмента я изменил бы своим привычкам, но третий помощник всегда после вахты забирает транспортир с собой.
«Морская птица» шла в очень теплых водах, таких теплых, что даже капитан по ночам выходил на вахту в одной рубашке, чего обычно за ним не водилось. Днем же мы и вовсе раздевались до пояса, и только Сандра повязывала вокруг груди один из своих головных платков. Днем вслед за нами неслись летучие рыбы, ночью в волнах под скулами корабля играл светящийся планктон; в общем, нас постоянно сопровождала какая-то живность. Какие только птицы к нам не прилетали! Однажды целых три вахты в штурманской рубке провел зеленый попугайчик, мы уже начали к нему привыкать, как он снялся и улетел в сторону виднеющегося на горизонте острова. Но среди множества симпатичных созданий как-то затесалось одно несимпатичное.
На вахте Джонсона я сидел в библиотеке и терзал свою латынь, как вдруг корабль сотряс такой удар, словно мы налетели на подводный камень; но не снизу, как можно было бы ожидать, а сбоку, где-то в районе миддельшпангоута, по левому борту. Вслед за тем грохнул выстрел. Я выронил учебник и пулей вылетел на палубу — но море было спокойно, только за кормой вихрился чей-то белопенный след. На мостике стоял Джонсон, оторопело сжимающий в руке музейную кремневую пистоль, до тех пор мирно лежавшую в книжном шкафу.
— Господи, — потрясенно произнес Джонсон, впервые на моей памяти явно выбитый из колеи, — эта штука, оказывается, действительно стреляет…
— Что это было? — спросил я его. Снизу уже бежала Сандра, на лице ее был явственно написан тот же вопрос.
— Тварь какая-то. Длиннющая, как червяк, — объяснил Джонсон. — Плавники у нее — как крылья. И морда… Крепкая, должно быть, морда. Новое слово в науке. И я его, кажется, подстрелил.
— Это морской дракон, — объяснил сгустившийся прямо из колышущегося знойного воздуха капитан. — Вы не смогли бы его подстрелить.
— Почему это? — Джонсон как-то сразу успокоился и даже слегка обиделся. — Я обычно довольно меток.
— Потому что морской дракон — это миф, — миролюбиво объяснил Дарем.
— Потому что морской дракон — это миф, — миролюбиво объяснил Дарем. — Десятки поколений моряков рассказывали о нем удивительные истории, где уж вам теперь справиться с ним простой свинцовой пулей. Ничего, он довольно пуглив и не любит выстрелов, ведите корабль спокойно, скорей всего он больше не вернется… А вы что тут делаете? — обратился он к нам с Сандрой. — Пойдите почитайте что-нибудь. Особенно вы, Йозеф. Перед вахтой следует отдыхать.
Но дракон появился и на следующей, короткой вахте Джонсона. И в полночь, когда заступила ночная команда, а мы, трое вахтенных штурманов, устроили на баке заседание трубочного клуба, третий помощник был против обыкновения мрачен.
— Что ты за тварь прикормил, Дэви Джонс? — ехидно спросила его Сандра, набивая трубочку. — Неужели кракена?
— Кракен — это кальмар, а не дракон, — строго возразил Джонсон. — И зовут меня Джеймс. Не надо повышать меня в звании, я еще не морской дьявол. Но обязательно им стану, если этот гад не перестанет меня преследовать.
— Да ну, брось ты, — улыбнулась Сандра. — Два визита — это еще не преследование. Совпадение может быть, слишком выборка мала.
— Помяни мое слово, — поднял палец Джонсон, — на следующей вахте будет то же самое. Этот парень так просто от меня не отвяжется. Надо что-то придумать, разузнать, как справляются с мифическими тварями, пока он нам весь корабль не разломал.
— Джонсон, — я собрался с духом, чтобы разрешить мучивший меня вопрос, — ты когда успел пистоль зарядить?
— А я ее не заряжал. Я даже сам понять не успел, как ее ухватил и почему, — признался третий. — Увидел, что нас атакуют, и в следующий момент оказался возле борта со стволом. И пальнул. И она выстрелила. Загадка природы.
— Так ведь это тоже миф, — задумчиво произнесла Сандра. — Незаряженное ружье, которое висит на стене и раз в жизни стреляет. Миф на миф — должны были взаимоуничтожиться, но дракон-то вернулся. Вот где настоящая загадка.