Капитан не стал церемониться с вантами и спустился с марсовой площадки по грота-фалу, пожертвовав своими безупречными перчатками. Он ворвался в рубку и метнулся к рации, а я деликатно ушел с мостика, услышав, что беседа начинается вполне дружеская.
Моими стараниями курить на корабле было можно только на баке, где всегда стояла небольшая бочка с водой. Это же я захотел, чтобы корабль всегда был деревянным парусником. Я поднялся на бак, забил трубочку, начал ее раскуривать — и заметил во мраке одинокий синеватый огонь на горизонте. Подзорная труба была у меня при себе, я купил ее в одной антикварной лавке, когда ездил к родным в отпуск.
Подзорная труба была у меня при себе, я купил ее в одной антикварной лавке, когда ездил к родным в отпуск. Сквозь трубу увидел я, что это не ходовой огонь, а светящиеся контуры движущегося на нас галеона. Видимо, это и был Ван Страатен. К концу трубки, когда в мундштуке начало уже похлюпывать, голландец был уже совсем близко. Паруса его действительно светились, но никаких известных по легенде повреждений я не заметил, корабль как корабль, чистенький, ухоженный.
— Йозеф! — донесся до меня голос капитана с мостика. — Будьте так добры, примите шлюпку по правому борту. Нам привезут пакет с почтой, примите и положите его у грот-мачты.
Шлюпка поравнялась с бортом, матросы с неразличимыми во тьме лицами бросили мне конец и одержали лодку руками, пока по бортовому трапику на наш борт поднимался сам Ван Страатен — высокий худощавый человек с лицом, совершенно скрытым тенью от шляпы с высокой тульей. Гость поднялся на мостик, а я принял кожаный мешок и сложил его у мачты, как и было велено.
Когда гость поговорил с капитаном и отчалил, я доложил о выполненном задании.
— Прибить к мачте? — осведомился я. Я хорошо знаю морские легенды, много читал с тех пор, как мучительно вспоминал имя капитана в Дюарнане.
— Ни в коем случае, — холодно возразил Дарем. — Что это вам взбрело в голову? Вы уж, пожалуйста, изучая морские легенды, выбирайте более-менее правдивые. Если не сможете выбрать, обратитесь ко мне, я подскажу, какая из версий наиболее отвечает действительности. Почту нам отдали, чтобы мы ее доставили, — вот вы этим и займетесь.
— Как это? Говорят, они пишут родным. В семнадцатом веке. — Я смутился, опустил глаза и машинально разглядывал просвечивающий сквозь тело капитана монитор корабельного компьютера. Рулевой по-прежнему вел корабль строго по курсу; «Ветер семи морей», недалеко еще от нас ушедший, радаром не обнаруживался.
— Узнаете в свое время. Следующий порт — Уитби, Англия. После прибытия я объясню вам, что надлежит делать. А теперь ступайте-ка спать. Надо же — прибить к мачте! — Капитан стягивал с ладони сожженную фалом перчатку, и я уже испугался, что он сейчас отхлещет меня ею по лицу, но он скомкал ее и бросил в корзину, достал из кармана другую перчатку, свежую, и натянул на место испорченной. Я откланялся и отправился в каюту.
Каюта моя, как и предсказывала Сандра, была хороша. Три квадратных метра, на которых умещались койка, платяной шкаф и откидной секретер с ящичками. Кница, поддерживающая пиллерс, образовывала удобную книжную полку, мне только пришлось выгнуть из дубовой рейки съемный фиксатор для книжек. Часов до четырех утра я переживал ночную встречу и не мог уснуть, и в половине восьмого проснулся совершенно разбитым.
— Так, ну-ка признавайся, что ты читал всю ночь? — строго спросила меня Сандра, когда мы после утреннего построения поднялись на бак выкурить по трубочке.
— Либо учебник по латыни, либо морские легенды, — предположил Джонсон, наш третий помощник, безукоризненно выбритый мужчина неопределенного возраста. По судовым документам было ему около сорока, но корабль уже наложил на него отпечаток, и я мог бы дать ему от двадцати пяти до сорока пяти. Сандрин возраст тоже, кстати, навскидку не определялся.
— Я не читал, — сказал я, — мы с Ван Страатеном встретились.
— И ты молчишь! — вскричала Сандра. — Черт, черт! Я все проспала. Самая настоящая морская легенда в действии, а присутствовал при ней, как назло, самый молчаливый.
— Да, я плохо рассказываю, — подтвердил я.
— Да, я плохо рассказываю, — подтвердил я.
— Да ну тебя, — буркнула Сандра, — если уж ты способен произнести собственную фамилию, все у тебя с речью в порядке. Ну, скажи.
— Тржскал, — послушно произнес я.
— Ну, вот видишь, умеешь говорить. Давай рассказывай, а то мне на мостик пора, а я от любопытства умираю.
— Капитан поднялся на грота-марс, — сказал я, — а Ван Страатен вызвал его по рации.
— Хм. Откуда у него рация?
— Не знаю. Может быть, и нет никакой. Я позвал капитана. Он съехал по грота-фалу, перчатку сжег. Они к нам подошли, Ван Страатен пришел на шлюпке и почту привез, вон лежит, под гротом. Они немного поговорили, потом отчалили. Всё.
— Да ну, не может быть! Какой он, его «Ветер семи морей»?
— Хороший корабль. Галеон. Паруса в порядке. Синим светятся.
— Что-то ты недоговариваешь, что еще было? Что ты не спал-то всю ночь?
— Да я сказал кое-что лишнее, — попытался признаться я.
— Не верю, — заявила Сандра, — ты не можешь сказать лишнего, ты постоянно недоговариваешь. Из тебя же каждое слово приходится клещами тянуть!