— Брат?
— Да, он сказал: приедешь, мол, в Силему, а там корабли из других стран. Ну я вот и приехала. Получается, что вы как раз из других стран.
— Ну да, — задумчиво сказала Роза. — Это, конечно, да. Из весьма разных, дитя мое. Ну что ж, читателя Бог дает, помаши тетушке и пойдем.
Магдала с удовольствием помахала тете Элспет: бедная женщина так и стояла на сумеречном берегу, алая и пылающая, словно маяк.
— А куда мы идем? — спросила она Розу. — Мы идем читать?
— Мы идем пить чай, — отвечала Роза. — Есть макароны по-флотски и пить чай с вареньем. А кстати, Магдала, что такое фенекита?
* * *
— Ужинаем всем экипажем, у нас так принято, — сказала Роза. — Кроме вахтенного, конечно.
— А зачем вахтенный в порту?
— Чтобы служба медом не казалась. Ты руки мой.
— Я мою, мою… мадам.
— Гхм. Да. Ро-за. Понятно?
— Понятно, Роза.
— Ну, входи тогда.
За дверью был стол. Магдала, надо полагать, проголодалась: сначала она увидела именно стол. Цветную скатерть, стеклянные вазы с водой и половинками лимонов, блюда с канелони, с тушеным кальмаром, пирог с рыбой и… и фенекиту — кролика, тушенного в оливковом масле, пряного, золотистого.
Как будто праздник. Или день рождения. Или… или они меня тут ждали, вдруг подумала Магдала и страшно смутилась. Она уже не удивлялась: сказав Розе, что встречу с кораблем не то предсказал, не то накликал брат, она и сама в это поверила.
Но чтобы целый корабль — специально для нее, это было чудо, и чудо надо было как-то пережить.
— Ну, друзья, это Магдала. — Роза взяла девушку за плечи и тихонько подтолкнула вперед, к столу. — Она будет у нас читать. А это, моя хорошая, наш экипаж. Знакомься.
Капитана звали Форвард Бек. Магдала прыснула и покраснела бы, не пылай она и без того румянцем уже добрых десять минут. Мистер Бек был внушителен, седовлас, один его ярко-голубой глаз смотрел вкось.
Старший помощник и второй помощник были близнецы или просто очень похожие родственники. Они сдержанно улыбались, и Магдала запомнила только их имена: Атилла и Миклош, а ужасную свистяще-шипящую фамилию просто не разобрала. У Атиллы на лацкане кителя светился алой капелькой какой-то значок.
Магдала познакомилась со старшим механиком и двумя его помощниками: Борис, Морис и Григор (ой, только бы не забыть), с боцманом синьором Микаллефом: «Откуда ты, красавица? Ах, из Гарба, какая молодчина!» — и одним из матросов, чернокожим парнем Данилой. «Йо!» — сказал Данила, оскалился кокосовой сладкой ухмылкой и от души тряхнул руку Магдалы. Остался только высокий, худой и очень смуглый джентльмен, который, прежде чем поздороваться, сурово спросил Розу: «Руки?»
— Мыли, доктор, — ответила Роза ласково. — Магдала, это доктор Омар, судовой врач.
— В жарком климате, — начал было доктор, но тут дверь в другом конце кают-компании распахнулась, и вошел еще один член экипажа. Он тащил огромный поднос с хлебом и вазу с яблоками, бухнул все это на стол и сказал:
— В жарком климате, синьор Омар, все ужасно хотят кушать в седьмом часу вечера. Приятного аппетита!
Команда «Морской птицы» засмеялась на десять голосов, и даже доктор Омар улыбнулся.
— Это наш повар. Он доброволец, — сказала Роза. — Его зовут Себастьян.
— А это наша Роза, несравненная мистрис О’Ши, библиотекарь, радист и при случае вице-помощник всех. — Себастьян, совсем молодой парень, молниеносно поснимал крышки с супниц и салатниц, звякнул перед Магдалой ложкой и вилкой, метнул белую молнию тарелки, обдал ее горящие щеки дуновением салфетки и завершил свой аккорд тонким звоном бокала на синей переливчатой ножке. — Всех. Даже синьора Бориса. Всех, кроме Себастьяна Перейры. На камбузе он работает один!
И с довольным видом юный независимый повар-доброволец плюхнулся на стул слева от Магдалы, состроив ей на ходу страшную гримасу. Видимо, при необходимости от него могла бы работать небольшая электростанция.
Капитан разлил апельсиновое вино. Все было точь-в-точь, как на дне рождения или на празднике.
— Ну, — сказал он, — грузно воздвигаясь во главе стола, — за нашу новую читательницу! За добрую встречу и славное путешествие!
Про путешествие Магдала не очень поняла. Она ела, запивала знакомую еду знакомым шипучим апельсиновым вином, и было ей хорошо. К тому же под столом еще стояло варенье.
— У меня там варенье, — сказала она повару. — Ты вафли-то напек?
— Ммрмрг, — отозвался повар, грызя кроличью косточку, мол, конечно, напек. Или наоборот: «Ты что, какие вафли?»
Вафель он и в самом деле не приготовил, зато были сдобные булочки. Варенье пошло на ура.
— Это я варила, — сказала счастливая Магдала, и все вокруг радовались ее умению, а матрос Данила даже пальцы облизал.
* * *
— А где я буду спать? В библиотеке? — спросила Магдала, отчаянно зевая.
— Спать будешь в пассажирской каюте. Идем.
— Ага.
Спотыкаясь на высоких порожках-комингсах, Магдала поплелась следом за Розой. Почему-то в руке у библиотекаря была свеча. А может быть, это Магдале уже снилось. И уж наверняка во сне увидела она большую, совершенно корабельную и никак на этом корабле почему-то невозможную дубовую двустворчатую дверь. Роза что-то сказала, двери распахнулись, и при свечах (да почему же свечи, тут же везде э-лек-три-че-ство) Магдале открылась огромная комната, и неведомый аромат, как в церкви, обволок облаком, и в этом облаке смутно колыхались паруса бумажных кораблей, мерцали карты и вспыхивала начищенная медь колоколов и обручей…