Сандра стремительно покраснела.
— Что она готова? Знаешь, по ее повести мне показалось, что да. Ну, это так было написано, словно она все это сама пережила. Мне было как-то неловко спрашивать в лоб.
— Сандра, — медленно сказал я, — боюсь, у нас будут неприятности.
— Да ну, не может быть, — отрезала Сандра. — Скорее всего, девочка просто любит железные пароходы. Избирательность восприятия. Не могла я так ошибиться.
Но неприятности последовали уже на вахте Джонсона, последней перед вахтой капитана. Пришла первая бутылка для ночной команды.
Сандру мучила то ли бессонница, то ли дурные предчувствия. Я утащил на бак книгу Эшли, но так ее и не раскрыл. Догадался наконец спросить, что за повесть у Робин. Сандра вкратце пересказала мне фабулу, щедро сдабривая ее восхищенными эпитетами, но мне показалось, что восхищение ее вызвано скорее личностным резонансом, чем литературными достоинствами текста. Впрочем, как знать, я его не читал.
Я еще только начал формулировать ответ, как на бак поднялась озабоченная Робин с бутылкой в руке и спросила, кто такой Грэхем Фогерти. И не промахнулась ли бутылка мимо корабля.
— Это из ночной вахты, рыжий такой парень, — объяснила Сандра. — Подожди полчасика, скоро смена вахт, тогда ему и отдашь.
Робин присела рядом с нами, а нам пришлось сменить тему. Сандра внезапно заинтересовалась книгой Эшли, нащупала на корешке маленькую закладочку, которой отметила особенно залихватский декоративный узел, и принялась допрашивать меня, понял ли я пояснения к картинке, — с такой настойчивостью, словно ей это и впрямь было интересно.
Я достал из кармана кусок шкимушгара и попытался воспроизвести узел, вполне безуспешно. Робин некоторое время следила за моими, а затем Сандриными манипуляциями, пожала плечами и мрачно заметила:
— Вряд ли в современном флоте хоть что-то из этого может пригодиться. Скажите, Сандра, вот ваш костюм — вы занимаетесь реконструкторством?
— Нет, — холодно ответила Сандра, — это костюм времен расцвета парусного флота, а я как раз и служу на паруснике. Костюм придумали не дураки. Удобно, попробуйте.
— На паруснике? — Робин подняла глаза вверх и словно впервые заметила полотнище фока у себя над головой. — Как-то это все несерьезно… — пробормотала она себе под нос.
— Несерьезно? — Сандра расслышала и явно не собиралась эту реплику упустить. Кажется, в отличие от меня с моими узлами, Робин затронула интересную тему.
— Нет, это я так.
— Нет уж, мне интересно!
— Н-ну… Парусники, камзолы, романтика… Я читала, вы просто плавучая библиотека. А у меня складывается ощущение, что вы тут в пиратов играете. Я хочу сказать — ну, когда переживешь что-то серьезное, все это начинает казаться детскими играми. Треуголка эта ваша… Я-то уже взрослая.
— А, — покивала Сандра, — конечно. Кстати, вот капитан идет. Сейчас склянки пробьют.
На палубе появился капитан, как всегда, блестящий и подтянутый, и судя по ритмичному и азартному бою рынды, склянки отбивал вездесущий Том Лири. Наступила полночь.
— Где? — спросила Робин.
Сандра помрачнела. Робин во все глаза смотрела на верхнюю палубу, Сандра — на Робин.
— Кому Джонсон сдает вахту? — наконец спросила Робин обморочным голосом.
— Робин, — мягко спросила Сандра, — скажи, пожалуйста, твоя повесть о погибшем ребенке — это фантазия или ты писала с натуры?
— При чем тут это? — взвилась Робин, словно ее задели за живое. — Я же не об этом спрашивала!
— Нет, отчего же? — в Сандре словно проснулся спящий до тех пор психотерапевт. Никогда ранее не слышал я в ее голосе такой бездны терпения. — Мы как раз подходим к теме, кому сдает вахту Джонсон.
— Как это может быть связано? — истерическим шепотом воскликнула Робин. — Моя история и весь этот бред, который происходит на корабле?
— Самым прямым образом. Скажи, когда ты написала мне о трагических событиях, которые пережила, и прислала ссылку на текст — что ты имела в виду?
— Да меня просто уничтожили! — прорвало Робин. — Я три года писала роман — буквально кровью сердца… — На этом месте я поморщился. — Отнесла его в издательство к Мартину, а он… Он такое мне написал… такую грёбаную рецензию… конечно, после этого все между нами было кончено. А роман — он для меня был как ребенок! Как лучшее детище! Тогда я и написала эту повесть. А если бы не написала, точно бы умерла от горя… Мы были такой красивой парой: Робин и Мартин. А он меня просто растоптал. Вам этого не понять! Судя по тому, как вы тут играете, ничего серьезного с вами в жизни не случалось. Вы не врубаетесь, каково это — потерять самое дорогое, на котором столько надежд сошлось, столько планов…
— Да, я поняла, — кивнула Сандра с совершенно спокойным лицом.
Вы не врубаетесь, каково это — потерять самое дорогое, на котором столько надежд сошлось, столько планов…
— Да, я поняла, — кивнула Сандра с совершенно спокойным лицом. — Бедная девочка.
Я переводил взгляд с девушки на мою коллегу и обратно. В присутствии Сандры девичьи откровения выглядели кощунственно, я-то знал историю нашего старпома. Но на лице Сандры абсолютно ничего не отразилось.
— Робин Игл, — громом прозвучала корабельная связь, — вас вызывает капитан. Поднимитесь, пожалуйста, на мостик.