Рев тут же прекратился, и я услышал запыхавшийся голос — похоже, тот же, что и в автоответчике:
— Леон?
— Да, слушаю вас. — Я изобразил бодрую деловую интонацию, насколько это было возможно после первой чашки кофе и до душа.
— Ага! Я вас заинтересовал! — совершенно неформально обрадовался Роберто. — Извините за эти ужасные звуки, тут у нас как раз…
В этот момент что-то загрохотало на том конце провода, раздались возмущенные вопли, и я пропустил последние слова.
— Ну что вы, что вы, я вас внимательно слушаю, — подбодрил я его.
— Я вас не разбудил своим звонком?
— Нет! — испуганно соврал я.
Впрочем, мне можно позвонить и среди ночи, я все равно буду отпираться и говорить: «Нет, я не спал». Откуда этот страх и что такого стыдного в том, чтобы изредка вздремнуть, я не знаю, но факт остается фактом.
— Я выходил побегать трусцой. — О господи, зачем я это сказал?!
— Вы что, спортсмен? — поинтересовался Роберто с непонятной интонацией.
— Ну что вы, какое! Так, знаете, иногда… — Я явно терял инициативу, и это меня разозлило.
— Ну что вы, какое! Так, знаете, иногда… — Я явно терял инициативу, и это меня разозлило. — Извините, так чем обязан?
— Да, да, дорогой Леон, простите, я отвлекся. Я прочитал вашу диссертацию и все ваши статьи… — На этом месте он сделал паузу.
Я промычал что-то между благодарностью и недоумением. Никогда не думал, что мои статьи и тем более диссертация могут дать кому-то пищу для ума — ну кроме разве что нескольких специалистов. Но никакого Роберто среди них не значилось, по крайней мере, в наших краях.
— Я не математик, — подтвердил Роберто мои худшие опасения. — Но немножко интересуюсь криптографией и теорией кодирования. — Я напрягся. — Нет, я не имею в виду «Код да Винчи»! — засмеялся Роберто, и меня немножко отпустило, я даже почувствовал к нему симпатию и, изогнувшись, дотянулся до джезвы долить себе кофе. — Однако мне почему-то кажется, — продолжал Роберто все тем же легким светским тоном, — что вас интересует обобщенная теория смыслов… — Тут он опять сделал паузу, как бы предлагая мне оценить его интуицию.
Это уже становилось интересным, и я выпил кофе одним глотком. Пошарил взглядом по полкам, задержался на бутылке коньяку, но решил с утра не пить.
— Да, интересует, но почему вы?.. — Я не знал, как бы помягче сформулировать, и Роберто поспешил мне на помощь.
— Послушайте, Леон, я не полный дилетант, у меня немного необычный опыт и положение, но работы Шеня я знаю, и даже знаю, что вы учились вместе. Я не шпионил за вами, честное слово, просто, когда я увидел ваше имя и название диссертации в бюллетене *** университета, у меня что-то в голове щелкнуло. А может, мы с вами встретимся сегодня за ланчем, я так не люблю говорить по телефону?
— Так о чем мы будем говорить-то? — взмолился я.
— Я хочу сделать вам предложение, от которого вы не сможете отказаться, — продекламировал Роберто гангстерским голосом, и мы оба засмеялись. — Как насчет пиццы в «Норс-Бич»?
* * *
Роберто ждал меня на скамейке в Вашингтон-сквер, я узнал его, еще не вылезши из машины. Такое у него было ожидающее выражение на лице, и так он отличался от пенсионеров и местных клерков, выскочивших за бутербродом, — обычной публики в этом скверике.
Роберто был, что называется, не от мира сего. Некрупный, но с этакой гордой посадкой головы, в клетчатом пиджаке и мятой рубашке без галстука, в каких-то кошмарных пыльных ботинках и с элегантной тросточкой.
Он, правда, тоже меня узнал издалека, разулыбался и встал навстречу. Мы с чувством пожали друг другу руки и только потом синхронно спросили: «Роберто?» — «Леон?»
— Откуда вы, кстати? — поинтересовался я, когда мы уселись за столик в пиццерии.
Роберто тяжело вздохнул.
— Мой отец — итальянец, а мать — наполовину француженка, наполовину алжирская берберка, но гражданство у нее испанское, — начал он терпеливо. — Родился я в Танжере, вырос в Ливане…
— Левантинец, понятно, — подытожил я, когда он в растерянности замолчал.
Роберто почти согласился, но все-таки возразил, что для настоящего левантинца ему недостает коммерческой жилки. Это я мог сказать и так, надлежащего масленого блеска в глазах у него не было.
Я уже проголодался и принялся за горячую булочку — макал ее в блюдце с оливковым маслом и откусывал, слушая Роберто.
Я уже проголодался и принялся за горячую булочку — макал ее в блюдце с оливковым маслом и откусывал, слушая Роберто. А он начал по существу, но издалека.
— Давайте я расскажу вам о моей идее. Я работаю стратегом, вам это что-нибудь говорит? Если говорит, то явно не то. — Он улыбнулся. — Я стратег не в генштабе, — этого он мог бы не уточнять, — а на корабле. Корабле-библиотеке.
Я ничего не понимал, а Роберто продолжал, все так же обстоятельно.
— Наш корабль плывет без определенного назначения, мы останавливаемся в разных портах, люди приходят на борт и читают книги. Никто толком уже не знает, в скольких странах мы побывали, люди везде разные, и книги им нужны тоже разные. Так вот, я решаю, что будет в нашей библиотеке. Я знаю все книги, которые у нас есть. А по идее должен знать все книги, какие есть в мире, и выбирать из них те, которые попадут в нашу библиотеку. Представляете себе задачу?