Худо было другое: оба — и кочевник, и городской житель — были из рук вон плохими ходоками. Кровавые мозоли сделались их постоянным кошмаром. Арих, к тому же, еще и хромал.
Горы постоянно оставались по левую руку от путников, затмевая горизонт сверкающими вершинами. Затем горы начали как бы отдаляться и понижаться, а степь сменилась лесостепью. Как ни берегли путники припас, оставленный им Небесным Стрелком, но и он пришел к концу. Делали ловушки на сусликов и любопытную птицу, залетавшую в эти края, и тем кормились. Чем гуще становился вокруг лес, тем заметнее мрачнел Арих. В конце концов Соллий не выдержал — спросил товарища:
— Что с тобой?
Арих передернул плечами — не хотелось сознаваться в слабости — но все-таки ответил:
— Тесно… Чудится, будто за каждым деревом кроется недруг… А то и кто похуже…
— Обитатели здешних мест сказали бы тебе: не обижай местных Богов — и будет милостива к тебе их земля, — ответил Соллий. И сам подивился: разве такие речи подобает вести глашатаю истины Богов-Близнецов? Но тяжелое странствие в компании с молчаливым язычником кое-чему научило Соллия. Тому, что он никогда не узнал бы, останься в Доме Близнецов в Мельсине.
Арих досадливо посмотрел на своего спутника.
— Так-то оно так, — согласился он, — да ведь всякий Бог за обиду сочтет разное…
Но оба старались разводить огонь так, чтобы не тревожить земли, и осторожно накрывали кострище бережно снятым дерном; не касались воды руками, но пили только из кожаной баклажки; иной раз оставляли зверью кусочки хлеба — на этом настаивал Арих, как бы мало хлеба у них не было.
Обходили стороной гнездовья птиц, чтобы не потревожить их. И подолгу просили прощения даже у убитых грызунов, объясняя, что иначе поступить не могли.
Почти все эти действа казались Соллию самым настоящим суеверием, однако перечить сотоварищу он не решался. Как бы ни была крепка вера Соллия в Божественных Братьев, пережитые у венутов испытания и долгое, трудное путешествие успели убедить его в том, что все в мире имеет по нескольку лиц. И большинство этих лиц — недобрые.
Призывая на помощь знания, добытые в Доме Близнецов, Соллий чертил на земле пальцем карту:
— Гляди, — показывал он Ариху, — вот горы — они остались на юго-западе. Мы же — здесь, должно быть. В хранилище, среди книг, я видел старинные рисунки… В древности их именовали Парсуной Земли.
Арих хмурил брови, качал головой.
— Сколько смотрю на тебя, Соллий, — не устаю дивиться. Обличьем ты молод, а мысли и речи у тебя как у дряхлого старца. Чем только занята твоя голова? Жил в Мельсине, сытно ел, мягко спал. Для чего тебе все эти рисунки? Зачем тебе эта древность? Разве ты хотел стать шаманом?
— У нас нет шаманов, — пробовал было объяснить Соллий.
— Весь Дом Учеников — разве не шаманы? — удивлялся Арих.
— Нет. Мы — в постоянном учении у своих Богов, — растолковывал Соллий. — Нельзя выучиться раз и навсегда истинной вере. Она входит в человека каждый день. Человек должен быть отверстыми вратами…
— Ладно, — сердито перебивал Арих, — говори лучше про эти… Как ты их назвал?
— Парсуны Земли. Вот, положим, был какой-нибудь странник. Но он не просто так ходил по земле, а с определенной целью. Не бежал от судьбы и неволи, как мы с тобой, не по торговой надобности перемещался с места на место, но из любознательности. Такой путешественник все записывал и рисовал в особую книгу, а когда возвращался назад, то садился за долгий труд — рассказать другим людям обо всем увиденном. Вот такую книгу я и читал у нас в Доме Учеников… Смотри.
Арих, хоть и покачивал головой, хоть и усмехался иронически, поглядывая на Соллия, но в рисунки вникал.
— Здесь вот остались Горы, гляди. — Палец Соллия быстро выводил в пыли острые треугольники. — Впереди земли веннов и главная их река — Светынь. А дальше к северу и западу — сольвеннские земли.
— А тут что? — спросил Арих, показав на север.
— Там земля обрывается. Там — море…
Арих недоумевающе посмотрел на Соллия.
— Море?
— Там больше нет земли, — терпеливо пояснил Соллий. — Только вода. Бескрайняя, как степь.
— Такого не бывает…
— Я тоже никогда не видел моря, но знающие люди пишут, что…
— Там — земля духов? — настойчиво переспросил Арих.
— Нет же, говорю тебе! Море — это… вода. Соленая вода. В море встречаются острова, там тоже живут люди. А некоторые строят корабли и плавают по морю точно так же, как вы, степняки, ездите по земле на своих лошадях и повозках…
Арих махнул рукой.
— Ты хуже выжившего из ума шамана, — заявил он. — Из твоих речей ничего не выловишь, кроме дурного страха.
— Из твоих речей ничего не выловишь, кроме дурного страха. Расскажи лучше о том народе, по чьей земле мы сейчас идем.
— Я почти ничего не припомню, — сознался Соллий. — Они, вроде бы, совсем дикие, живут в лесах, могут спать и на деревьях и под водой. А еще там чтят жен больше, чем мужей. И род считается не по отцу, а по матери. И не муж берет себе жену, но девушка выбирает для себя мужа. Так писал премудрый… — Он вдруг остановился и смущенно улыбнулся. — Я забыл имя мудреца, чью книгу сейчас хотел оживить в памяти!
Арих фыркнул.
— Чума на твоего мудреца! Неужели бывают люди, которые женщин чтут превыше мужчин? Они, должно быть, давно уже вымерли с такими-то взглядами!