Смертную душу Керы она увидела не сразу. А увидев, ощутила сладкую, тягучую боль в груди, и слезы выступили у нее на глазах. Прекрасная юная девушка, бесплотная, прозрачная — так что сквозь ее тело была видна стена пещеры — смотрела на Алаху широко раскрытыми бесцветными глазами. Тонкое лицо словно озарял невидимый свет. Губы видения шевельнулись.
Алаха прошептала:
— Ты прекрасна, жрица! Ты была воистину прекрасна!
Смертная душа тревожно следила за Алахой. Она то тянула руки к мертвому телу Керы, то вдруг отступала и прижималась к стене.
Алаха закрыла мертвой глаза и, бережно взяв безжизненную руку, сняла с указательного пальца Керы кольцо с большим сердоликом, в котором было искусно вырезано изображение хищной птицы.
Затем выпрямилась, зажимая кольцо в руке. Бесплотное видение приблизилось к телу и обняло его, накрыв собой. Спустя мгновение все исчезло — и убитая жрица, и прозрачная тень ее души. Они словно растворились в воздухе…
«Отец-Небо! — взмолилась Алаха. — Слышишь ли ты меня, погребенную под сводами пещер, под толщей камня? Мать-Земля! Прими погибших, утешь их, накрой их теплым покрывалом! О, духи моего рода!..»
Молитва ее оборвалась. Алаха качнула головой и огляделась по сторонам, чтобы собраться с мыслями. Надлежало решать, как поступать дальше. И решать как можно скорее.
Уйти? Бежать вслед за робкими девушками из долины? Так и не получить ответа?
Или все-таки попытаться?..
Да, но для того, чтобы узнать все, ради чего Алаха проделала долгий путь в горы и вступила в неравный бой с бандитами — ей до сих пор не верилось, что она одолела двоих! — ей предстояла еще одна малость: отыскать в лабиринтах внутри горы еще двоих крепких, хорошо вооруженных мужчин и убить их. Всего-навсего. Задача как раз по плечу пятнадцатилетней девушке, которая не выспалась, очень устала и страшно голодна.
Алаха тряхнула косицами, взяла со стены факел и осторожно двинулась в глубину пещеры.
Она оказалась в настоящем подземном городе. Извилистые переходы — частью естественного происхождения, частью вырубленные или расширенные людьми — выводили в более просторные пещерные залы. Большинство стен, мимо которых пробиралась Алаха, состояли из темной скальной породы. Кое-где сквозь толщу камня сочилась вода, вымывая из глубин породы медь и окрашивая стены тонкими полосками зелени.
В тишине слышно было, как потрескивает факел в руке девочки и капает вода.
В одном из залов Алаха увидела высеченные на стенах надписи на языке, которого она не понимала. Надписи перемежались барельефами, сделанными, по-видимому, в разное время. Одни изображения были замечательно искусны. Люди, демоны, животные представлялись на них как живые. Они сражались между собой, охотились, подкрадывались к добыче, разговаривали, любили друг друга… Алаха чувствовала себя свидетельницей их скрытой доселе жизни. В неверном свете факела, в полумраке пещеры многие звери выглядели совершенно как живые. Они скалили пасти и угрожающе замахивались лапой. Казалось, вот-вот — и они спрыгнут со стены, зарычат, набросятся…
Но ничего этого не происходило. Камень оставался камнем. Ни одна из фигур и не думала оживать.
На другой стене изображения не поражали такой искусностью, но они были по-своему очень выразительны. Звери и люди словно стремились придать своим телам форму какого-нибудь простого узора — прямоугольника, круга, треугольника… Сходными фигурами украшали шатры и одежду люди из народа Алахи. Эти фигуры были ей понятны. Они странным образом успокаивали девочку. Ей даже начинало казаться, что она совсем недалеко от шатров своей матери…
Алаха тряхнула головой, в который уже раз отгоняя неуместные мысли. Эти пещеры обладали поистине колдовским свойством, если уводили думы в сторону, отвлекали от главного. Девочка коснулась шрама на левой щеке — он уже подживал — и ногтями сорвала корку. Снова потекла кровь. Алаха улыбнулась в темноте. Очень хорошо. Она не должна забывать — кто она и ради чего находится здесь. Ни на мгновение!
Она миновала еще один зал, где на стенах были нарисованы белой, черной и красной красками странные божества — полулюди-полузвери, а также крылатые демоны, сражающиеся с богами и людьми, и жрецы, взывающие к богам. Остановилась, привлеченная удивительной грацией росписи, показывающей танцующих девушек с привязанными к рукам крыльями. И снова резко одернула себя: не время!
И все же была одна вещь, которая поразила Алаху. Почти все изображения выглядели очень древними. Это она сумела разглядеть даже при свете факела. Казалось, сотни поколений сменили друг друга с тех пор, как рука неведомого мастера, вооруженная резцом и зубилом, прикасалась к этим стенам. Даже облик людей с тех пор изменился. Те, танцующие и сражающиеся, охотящиеся и молящиеся, выглядели низкорослыми, с покатыми лбами, жесткими черными волосами и непомерно длинными волосами.
Кому поклонялись все эти люди? Праматери Слез? Или другому, еще более древнему божеству? Алаха чувствовала себя одинокой и брошенной. Она привыкла жить среди своего народа и своих Богов, она всегда знала, что духи ее племени не оставят ее, что они услышат призыв, если попросить их о помощи. Но здесь, в подземном мире, среди незнакомых и чужих Богов, она была совершенно одна.