Но главным для Салиха было даже не эта удивительная встреча. Главное — рядом была Алаха. Обеспокоенная их будущей судьбой, вырванная из привычной обстановки, но здоровая и почти веселая. Салиху хотелось верить: настанет время — и он сумеет сделать так, чтобы эта девочка была по-настоящему счастлива. Пусть не в степи, пусть в городе или в селении. Неважно. Лишь бы хотя бы изредка видеть ее улыбку.
Но вот светлый день словно бы померк, и темная тень ужаса опустилась на душу Салиха. Он не вполне понял, как это случилось. Вскинул глаза и встретился взглядом с ясными, почти прозрачными глазами виллина.
Ужас исходил из них.
— Ты что-то видел, крылатый господин? — спросил Салих, стараясь говорить вежливо. Он толком не знал, как следует обращаться к виллинам. В Самоцветных Горах поговаривали, будто там, наверху, живет чудесный вольный народ… Но слишком многое из мрачных каторжных недр казалось недостижимым, и Салих почти не слушал разговоров о «воле». Теперь он жалел об этом.
Виллин не понимал вопроса, заданного на человечьем языке. Слишком бедна речь, отягощенная словами. Он снова и снова посылал к Салиху картину, увиданную им сверху: беда, беда, беда…
— Госпожа, — тихо обратился Салих к Алахе, — мне кажется, Крылатый видел нечто в Степи… Нечто ужасное.
— Я не понимаю его речей, — отозвалась Алаха. Она тоже глядела настороженно. — Мой род никогда не встречался с виллинами. Шаманка говорит, что этого нельзя делать.
— Почему?
— Она не объясняет. Один раз только упомянула, что род ее мужа не любит Крылатых.
— Ее мужа? — Салих был поражен. Насколько он успел понять, Чаха никогда не имела мужа. Девушки в шатре Алахи говорили об этом как о чем-то само собой разумеющемся.
— Не время говорить о тете Чахе, — нетерпеливо оборвала Алаха. — Крылатый что-то хочет сообщить нам… Опасность? Беда?
Она показала на свой лук, на кинжал, который Салих все еще сжимал в руке.
Виллин вдруг приложил узкую ладонь к груди Салиха. Того словно ударило. Он вряд ли смог бы описать свои ощущения.
— Нам лучше пойти в том направлении, какое он покажет, — сказал он Алахе, когда пришел в себя от пережитого потрясения.
Виллин еще раз настойчиво махнул рукой, показывая на северные отроги Самоцветных Гор. «Там».
Ни слова больше не говоря, Алаха села в седло. Салих последовал ее примеру.
Виллин улыбнулся и направился к симурану.
Теперь они двигались на север — втроем. Должно быть, сторонний наблюдатель немало бы дивился, глядя на этот разношерстный отряд: саккаремец, с головы до ног разрисованный шрамами от старых побоев, высокомерная девочка из Степи в ярком шелковом платке, обшитом золотыми монетами, и виллин на симуране, то летевший над головами всадников, то далеко обгонявший их.
Тревога росла. Где-то на севере случилась беда. Вот что хотел передать им виллин. Он звал на помощь. Но сумеют ли они помочь? И что там могло случиться?
Ответ пришел на закате, когда кони стали уставать, а Салих, который вообще был плохим наездником, начал валиться с седла. Виллин внезапно снизил симурана и жестами показал своим спутникам, чтобы они спешились и поднялись по горной тропе. Ни слова не говоря, Салих и Алаха последовали этому совету. Они не знали, какая опасность их поджидает, но виллин, вероятно, знал, что делает.
Отсюда, сверху, степь казалась беспредельной, а люди — крошечными муравьями.
Виллин осторожно тронул Салиха за плечо. Тот поглядел в ту сторону, куда указывал Крылатый, и замер.
Длинная процессия шестововала по дороге. Длинные тени, отбрасываемые горами, накрывали конных и пеших. Всадники на высоких конях, каких не встретишь обычно в степи, ехали шагом. Длинные попоны синего, пурпурного, желтого цвета словно лоснились, облитые красноватым светом заходящего солнца. Кисти и бахрома шевелились на слабом ветру. Одетые в фиолетовые и золотые одежды люди шли медленно, словно на похоронах. Время от времени доносился тихий, мерный бой барабана.
Время от времени доносился тихий, мерный бой барабана. Затем показалась телега, влекомая белым быком, разукрашенным лентами и цветами. В телеге стояла молодая женщина. Даже отсюда, со скалы, Салих видел, что она молода и красива. Она казалась чрезмерно тучной и очень высокой, однако черты ее бледного лица были безукоризненны. Огромные черные глаза, неподвижно смотревшие в одну точку, казались безумными. Пышные рыжие волосы были заплетены в шесть кос, перевитых многочисленными пестрыми лентами. В ушах девушки в такт движению телеги качались огромные золотые серьги.
— Она похожа на невесту, — прошептала Алаха. Салих удивленно заметил, что маленькая его госпожа произнесла эти слова едва ли не с завистью.
Виллин смотрел на процессию с болью и ужасом.
— Нет, — проговорил Салих, — здесь творится что-то другое… Взгляни на Крылатого. Он встревожен. Не на шутку встревожен.
— Жертвоприношение, — уверенно сказала Алаха. — Вот что это такое.
— Ты хочешь сказать, что они собираются убить эту девушку во имя какого-то злого божества?
— Такое случается, — пожала плечами Алаха. Она хотела казаться невозмутимой, но Салих видел, как подрагивают ее губы.
— Мы не сможем отбить ее у всех этих людей, — сказал Салих. — Бедняжка обречена на смерть. Все, что мы можем, — это умереть вместе с ней. А это…